Больше всего его удивляло то, что у нее, городской жительницы, было какое-то удивительное чутье на тайгу: ориентировалась так великолепно, словно родилась и прожила в ней всю свою жизнь. Научилась и верхом ездить, управляться с арканом и многому другому…
Для Вари же было удивительным и странным: как она могла жить до этого без всего того, что сейчас ее окружает. Конечно, скучала порой по театрам, кино, по родному городу, его домам, улицам, по Неве. Но чувство это было недолгим — внезапно возникало, внезапно и исчезало.
Очень часто Варя отправлялась вместе с Егором для объезда участка, который был под его контролем. Но беременность прервала их совместные выезды, и всякий раз она с нетерпением поджидала его возвращения. Надо сказать, что Егор всегда был скрупулезно точен в своих обещаниях и возвращался к назначенному им времени.
А в тот роковой день время, когда Егор должен был вернуться, прошло, а его все не было. Какое-то странное предчувствие овладело Варварой: она бродила из угла а угол по огромному дому, не находя себе ни места, ни покоя. Варя попыталась отвлечься какой-нибудь работой, но ничего не могла делать: все валилось из рук. Все время ей казалось, что подходит Егор к дому: то калитка скрипнет, то почудится лошадиный топот… Всякий раз она стремительно выскакивала на крыльцо и всякий раз ошибалась: ветер-обманщик зло подшучивал над ней… Томительно и тревожно протянулся день, потом ночь. Она ни на минуту не сомкнула глаз, а когда первые лучи солнца заиграли на макушках деревьев. Варя решительно запрягла серого мерина в телегу, словно зная, что телега будет нужна, сложила в рюкзак немного съестных припасов, вскинула на плечо карабин и отправилась на поиски Егора.
Варя уже ЗНАЛА, что там произошла беда, знала, что уже НИКОГДА не услышит его голоса… Голоса своего любимого Егора… Варя нашла его быстро, собственно, она и не искала его: она ЗНАЛА, где Егор, и направляла лошадь именно туда, ТУДА, в ТО место… Пес бежал впереди, не оглядываясь на нее, как обычно… Уже позднее, когда к Варе вернулась способность спокойно рассуждать, она и тогда не смогла объяснить даже себе: каким образом все ЗНАЛА задолго до случившегося? Словно ею кто-то руководил, помимо ее воли, сознания! За несколько часов до того, как Егор должен был вернуться, она ВИДЕЛА все, что произошло с ним позднее!
Подъехав к ТОЙ поляне. Варя сразу же вспомнила свое «видение»: распростертое тело мужа, переломленный пополам карабин, рядом валялся и его охотничий нож… Борьба, видно, была яростной, жестокой и явно неравной, осмотрев карабин, она поняла, что Егор даже выстрелить не успел и остался почти безоружным перед таежным исполином. Вероятно, он попытался увернуться от страшных когтей, но был сбит, и зверь навалился на него всей своей тушей…
Нож-Егора был в крови, значит, успел нанести своему страшному противнику удар. Осмотревшись, Варя обнаружила в траве какой-то страшный черный лохматый предмет и не сразу сообразила, что это — медвежье ухо…
Егор умер не сразу: кровавый след тянулся метров пятнадцать. Этот след вел к их дому. Егор полз к ней, пока были силы, а значит, и надежда… Полз к ней, к самой любимой женщине на свете, носящей в своем чреве его ребенка… Стремился всем сердцем, всей душой, каждой клеточкой своего поломанного тела…
Ткнувшись несколько раз носом в своего хозяина, Мишка поднял к небу лохматую голову и тоскливо завыл… Варя машинально собрала раскиданные вокруг трагического места вещи Егора: части карабина, рюкзак, растерзанный разъяренным зверем, сапог, невесть как свалившийся с ноги Егора… Она двигалась в каком-то сомнамбулическом сне: медленно, спокойно, механически…
Взяв с телеги брезент, расстелила его перед Егором и осторожно, как бы боясь причинить ему боль, подтащила к телеге и положила на нее…
В этот момент ребенок, которого она носила под сердцем, сильно толкнулся, словно желая выбраться на волю, чтобы хоть раз взглянуть на своего отца… Варя со стоном опустилась на траву, пережидая, когда тот успокоится. Уже несколько дней плод их любви давал о себе знать сильной болью, которая ее очень утомляла. Собравшись с духом, она поднялась, села на телегу и взяла вожжи… До этого момента Варя помнила все до мельчайших подробностей, а потом — полный провал памяти… Очнулась только тогда, когда уже сидела на стуле перед лежащим на кровати телом Егора… Как добралась до дома, как втащила на кровать, сколько просидела в таком положении — ничего не помнила, будто топором отрубили.
Неизвестно, сколько бы еще так просидела… Кто знает? Она услышала тихое и тревожное потрескивание радиотелефона. Вздрогнув, посмотрела на него, не понимая: какие еще звуки могут раздаваться в доме, если ОН умер?! Егор умер?! И его никогда уже не будет?! Никогда? Только сейчас до ее сознания дошла эта страшная истина. Егора уже НИКОГДА НЕ БУДЕТ!!! Все будет: и она, и этот дом, и эта тайга, и все-все остальное… Все, кроме ее любимого Егора. Это показалось настолько диким, настолько несправедливым, что Варя, издав нечеловеческий вопль, без чувств повалилась на пол, рядом с кроватью, где покоилось неподвижное тело…
Так и нашли ее вертолетчики, посланные управлением, когда поняли, что на заимке Егора Капоты что-то случилось…
Начавшаяся послеродовая горячка не позволила Варваре похоронить Егора: врачи две недели боролись сначала за ее жизнь, потом за жизнь ребенка. Девочка появилась на свет чуть раньше положенного срока, и еще долго врачи тревожились за нее. Когда же опасность миновала, Варя, к удивлению всех родных и знакомых, решила вернуться в тайгу и продолжить дело погибшего Егора. Ее отговаривали, пугали трудностями, непосильной жизнью одной в тайге — ничто не сломило ее решения.
Она упорно доказывала начальству свое право заменить Егора. Убеждала, что справится с работой, что никто не знает участок лучше, чем она… После некоторых колебаний руководство сдалось, уверенное в том, что долго женщина не сможет там выдержать, тем более имея на руках грудного ребенка: ребенок есть ребенок — ему внимание, уход и особые условия нужны…
Записав дочку в честь мужа под именем Егоринка, не слушая более никаких советов. Варя отправилась в свой таежный дом, в тот дом, где дочери была дана жизнь…
Егора похоронили недалеко от таежной заимки, на высоком берегу реки. Первое, что сделала Варя, вернувшись домой, отправилась на его могилу.
С фотографии на надгробном камне смотрел улыбающийся Егор на реку, на тайгу, на нее, свою жену… Варя положила на могилу его любимые гвоздики, привезенные из города, и сидела, не сводя глаз с фотографии до тех пор, пока маленькая Егоринка не подала свой упрямый голосок, требуя внимания…
В первое время Варваре, конечно, тяжело было жить и работать одной на заимке: дочка нуждалась в постоянном внимании и заботе. За день женщина выматывалась так, что, добравшись поздней ночью до кровати, мгновенно засыпала.
Может быть, эта ежесекундная занятость и помогла ей пережить страшную утрату… Всю свою любовь, всю свою нежность перенесла она на крохотное существо, в котором была частица дорогого человека…
Поначалу, чтобы поддержать Варвару и помочь ей, на заимку приезжали из управления, но сталкивались с возражениями и недовольством хозяйки. Так что постепенно оставили ее в пока… раз в месяц доставляли вертолетом продукты, одежду, патроны и все, что она заказывала для дочки и для себя, а каждый понедельник сбрасывали ей почту…
