Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
милая, там хорошие целители – все ж самый свет обучается. Думали сразу в Альваро его везти, но далеко. Как знать, может, там каждая минута на счету.
Мужик отцепил мои пальцы от своей одежды и разгладил несуществующие складки.
– Все с ним нормально будет, – заверил он, и в его глазах замерцали искры. – Организм молодой, здоровый, но глупый. Это ж надо – до самых Порожков! Я такого никогда не видел. Столб света! Жар, как от печки! Таким можно хоть всю Ночь осветить, а он…
– А что там с Порожками, кто знает? – спросили из толпы.
– Хоть бы не как с Левыми, – вздохнула бабулька. – Там тоже чар пытался помочь – да толку? Только глаза себе выжег. А ведь молодой был, красивый.
– Говорят, в Порожках проснулась темная кровь…
– Врут! – отрезал усатый чар. – А ну, разошлись.
Я вновь села в чаромобиль и рванула к академии.
Сумерки скоро закончились, солнце выкатилось на небо, озарив все вокруг светом. Академия издали казалась нарядной, как торт, украшенный сливками: все эти башенки, мостики, клумбы. Вот только ворота оказались выгнуты изнутри, как будто их пробивали тараном.
Бросив чаромобиль у здания, я взлетела по лестнице, которую охраняли мраморные символы домов, и заметила среди студентов Фалько.
– Бастиан, – выпалила я, кинувшись к нему.
– К нему не пускают, – вздохнул Фалько, проведя пятерней по огненной шевелюре. Веснушки выделились ярче на его побледневшей коже. – Он у целителей, ректорша сказала, едут еще какие-то светила из Альваро. А с тобой что? Видок у тебя, конечно…
Я побежала дальше.
– Мэди, тебя все равно к нему не пустят, – воскликнул Фалько, едва за мной поспевая. – Ты ничем ему не поможешь!
А вот он мне помог. Свернув за очередной угол, я накинула на себя тень.
– Мэди? – удивленно произнес Фалько, повернув за мной следом. – Мэди, где ты?
Я проскользнула мимо охранника, стоящего у входа в целительское крыло, прошла по коридору, то и дело прижимаясь к стенкам, чтобы не столкнуться с персоналом. Задержалась возле лекарей, собравшихся в кружок.
– Выгорание существенное, что и говорить, – важно произнес один, протирая очки.
– Куда больше меня волнует тот факт, что его резерв оказался поистине впечатляющим, даже для высшего чара! – заметил второй, с козлиной бородкой, как у Строка.
Серьезно? Бас почти выгорел, а его это не волнует?
– Мог ли уровень вырасти под влиянием адреналина? – задумался третий, подняв к потолку сверкающие чаросветом глаза. – Какие захватывающие возможности это открывает, коллеги!
Оставив их вместе с теоретическими рассуждениями, я подошла к посту, за которым сидела пышная медсестра с румянцем во всю щеку – сплошное воплощение здоровья.
– Что там Альваро? – спросила она.
– Хоть бы выкарабкался, – вздохнула вторая, заправляя рыжие кудряшки под белую шапочку. – Что ему на месте не сиделось? Поехал же спасать эти Сумерки, пусть бы их там ночью накрыло окончательно.
Я обошла пост и попыталась заглянуть в записи на столе, но румяная тетка как назло склонилась, закрыв обзор грудью.
– Говорят, он живет с полукровкой, – таинственно прошептала она.
– Куда только смотрят его родители? – возмутилась кудрявая.
Я тоже слегка недоумевала по этому поводу. Права была мать Бастиана – ни к чему хорошему его увлечение тенью не привело.
Я прошла дальше по коридору, остановилась перед дверью, у которой дежурил охранник со знаками дома Альваро – черные завитки закручивались на серебряной пряжке его ремня, на блестящих пуговицах. Дверная ручка повернулась, из палаты вышел доктор, а следом за ним медсестра. Охранник вежливо придержал дверь, пока она выкатывала тележку, уставленную пузырьками. А я, пользуясь моментом, просочилась в щель.
– Не пускать к нему никого, – приказал доктор, и дверь за мной закрылась.
Остро пахло лекарствами и чем-то приторно сладким. Из-за плотных штор, закрывающих окна, в палате был полумрак. А Бастиан лежал на кровати у стены, целомудренно прикрытый до бедер простынкой.
Я зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться в голос.
Его смуглая кожа покрылась красными пятнами, как будто он слишком много времени провел под солнцем, на груди лежал компресс, насквозь пропитанный мазью, – прямо напротив сердца, и еще одна повязка…
– Мэди? – тихо произнес Бас, повернув голову.
… была на глазах. Полоса белой ткани, влажная от лекарств, полностью закрывала его глаза.
Я подошла к Басу и осторожно коснулась руки. Его кожа как будто горела, грудь под повязкой быстро вздымалась, и дыхание было рваным. Смуглые пальцы вздрогнули от моего прикосновения, а тени, которыми я себя окружила, вдруг соскользнули и потекли по его воспаленной коже.
Бас судорожно втянул воздух и выдохнул уже спокойнее.
Я толком не понимала, что происходит, но с тенью у меня получалось ладить лучше, чем с чаросветом. Я просто отпустила тьму, и она окружила Бастиана, бережно обнимая его, гладя, целуя отметины ожогов, закутывая нас обоих в кокон, закрывая от всего мира…
А я опустилась на колени у кровати и заговорила.
Я рассказывала все: про Первого с его заданием, про артефакт, который спрятала у Строка. Я рассказала про Расмуса и про то, с какой легкостью перешагнула порог, защищенный магией крови. Я говорила о поездке на левый берег реки, в мертвый город, где остался дом моего детства с цветами на крыше и скелетом ночной твари в спальне. О стае остроперов, окруживших лодку, и черной воде, вспыхнувшей от моего чаросвета. О маме…
Я уткнулась лбом в матрас на больничной койке и, давясь словами, рассказала даже то, что предпочла бы снова забыть: о жуткой зубастой твари, так похожей на Веника, которая загрызла маму у меня на глазах. О густой луже крови, расплывающейся у ног.
Пальцы Бастиана сжали мою ладонь.
– Иди сюда, – хрипло сказал он, сдвигаясь так, чтобы я уместилась рядом.
Я осторожно вытянулась у него под боком и зашептала о сегодняшней битве в Порожках. О том, как его свет разрушил ужасные чарослова и дал нам всем еще один шанс. О тьме, которую я сумела использовать. О том, как убила того самого чара, который вернулся из прошлого, где он шел по улице, залитой кровью, и улыбался. О горящей таверне…
Бастиан не перебивал меня, и его рука крепко держала мою ладонь.
Предсказания Фелиции, кулон, который я отдала Шраму, эквилибры, охраняющие дом Расмуса, лапотник на крыше, который цвел синим – в цвет моих глаз и, наверное, глаз мужчины, которого моя мама любила…
– Я люблю тебя, – сказала я, когда все секреты закончились. – Я не хотела в тебя влюбляться и не должна была, но я так люблю тебя, Бастиан…
Подушка под моей щекой промокла от слез, хотя
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
