насекомые) производили на свет себе подобных, а сами, выполнив своё жизненное предназначение (чаще всего — генетическое дерево обновив), уходили на покой. Созидание компонуется с Разрушением, и оба непреложных правила подкреплены Равновесием.
Мы рождаемся для того, чтобы поддерживать наш генофонд.
Мы умираем для того, чтобы наш генофонд избытка не познал.
Жизнь — пролог. Смерть — эпилог. Между ними — история отдельного живого существа, в которой может происходить что угодно. Одним времени отведено крайне много, кого-то Род, к несчастью (или к счастью), им обделил — но в любом случае каждый проживёт что-то. У каждого будет свой собственный сюжет, который не всегда красок радужных полон и, порой, ужасен настолько, что лучше б его и не было.
Жизнь — это Созидание. Смерть — Разрушение. А что же Равновесие? Куда можно воткнуть сей закон непреложный, ежели два мастодонта уже заняли имеющиеся ниши? Ведь это тоже объективно важный элемент не только нашего бытия, но и того, что пока не готово наше сознание принять.
Равновесие — это сон. Не тот, что мы с вами видим каждую ночь; не то, чему нам приходится предаваться время от времени.
Жизнь — движение. Смерть — остановка. А что сон? И почему автор считает его триггером, ломающим как первое правило, так и второе? Всё довольно прозаично, друзья мои: сон — это не смерть и не жизнь. Эдакая золотая середина между ними. Оказавшись во власти сна, человек прекращает двигаться дальше и выбывает из зоны Жизни. Но он не мёртв. Его душа по-прежнему остаётся в теле, а сердце, мозг и прочие жизненно-важные органы продолжают функционировать. Человек не жив — ибо история его приостанавливается. И чем больше долог сон — тем сильнее проявляет себя баг, который никто и никогда не исправит.
Сон — равновесие. Но это самое худшее завершение неоконченного романа, не достигшего конца. Просто прерванный фанфик, помеченный галочкой: «Заморожен».
Потому сейчас Хог ни жив, ни мёртв. Он временно выпал из игры и видит ту, с чьей лёгкой воли оказался здесь. Серая мгла никуда не делась, однако под влиянием могущественной богини преобразила замысловатый дворец в компактную комнату. В ней нет дверей. Интерьер — только стол да два стула подле него. Есть два окна, но за ними нет ничего, кроме бесконечного космоса, где периодически происходят ярчайшие вспышки. Полумрак в помещении не предвещает ни плохого, ни хорошего. Атмосфера угнетает и одновременно бодрит. Она не пытается устрашить Хога — равно как и успокоить.
Хог никак себе Дрёму не представлял. Мог лишь предположить, что явится к нему она в облике идентичном Триглаву. Оного богиня, разумеется, не сделала. На него, прислонившись к столу со скрещёнными на груди руками, смотрела молодая красивая девушка ростом чуть ниже волонтёра и двадцатилетняя на вид. Истово ей, конечно, гораздо больше годков, но биологический облик не даёт этому предпосылок. Она удивительно прекрасна.
У Дрёмы были серебристого цвета волосы, длина которых достигала её спины. Обладала фиолетовыми глазами, изумительно белой кожей и нормальной фигурой, не гиперболизирующей отдельные части тела. Она была облачена в чёрное платье с аметистовыми оттенками, но походило сие одеяние больше на мантию (а может, это и есть мантия). На голове — не то платок длинный, не то капюшон. Образ — частичная вариация Морены, исключающая лазурно-белые тона.
Хог слегка занервничал. Дрёма лишь с виду хрупкой кажется, но от неё исходит сила, неведомая человеческому сознанию. То же самое Лимит чувствовал тогда, когда впервые встретился с Триглавом: богов нельзя одолеть. Их власть интегрирована в саму природу этого мироздания. И хотя они никогда ни на кого не нападают, в случае агрессии против них могут применить защиту, в ходе которой им представится возможность прикончить наглеца (якобы случайно).
Дрёма улыбнулась. Её фарфоровое на вид личико стало ещё краше и милее прежнего.
— Не бойся. Я не намерена причинять тебе вред, — ласково заявила она.
— И к каждому ты заявляешься с целью поговорить? — поинтересовался Хог.
— Конечно же, нет. Только к тем, кто этого достоин.
— Угу. Стало быть, я…?
— Именно, человеческое дитя. Боги разговаривают только с Избранными, — подчеркнула богиня сновидений. — Но… не будем говорить, что называется, стоя. Приглашаю тебя присесть за этот стол.
Лимит нахмурился, однако шагнул вперёд. Дрёма не без грации отпрянула от своего прежнего местоположения и заняла первый стул, спиной поворачиваясь к окнам. Она поставила локти на стол, свела пальцы воедино и положила на них подбородок, не убирая с лица приятной улыбки. Хог сел на второй стул и теперь смотрел богине прямо в глаза, оказываясь напротив неё. В виртуальной комнате с космосом за окнами стало темнее.
— Значит, я Избранный, — скорее, констатировал, нежели спрашивал, Хог. Сероволосая девушка кивнула. — А как же карио? Оно у меня синее.
— Точно синее?
— Ну… мы проверяли с Орфом… этим… как его…?
— Ладненько. Я обещала, что мы немного сломаем четвёртую стену, так что не буду ходить вокруг да около, — Дрёма чуть-чуть опустила ресницы и промолвила: — Устройство дало сбой из-за твоего правого глаза. Ты зазря приуменьшил возможности своего Солнцеворота однажды и потому не ведаешь его истовой природы.
— Истовой природы? О чём ты?
— «Посолонь» — око Белого Бога. Это не просто элемент света, а сама его суть, основа. Он — артефакт божественного происхождения, часть Прави и важная составляющая каждого божества, имеющего идеальную совместимость с Солнцем.
— То есть…?
— Ты родился Избранным. Но дабы никто о сём не прознал, твой глаз маскирует цвет твоей энергии на случай, ежели кто-то пытается её природу изучить.
— Откуда мне знать, что ты меня не обманываешь?
Дрёма нежно рассмеялась, играя звоном колокольчиков в своём голосе.
— То, что ты напрямую общаешься с богиней, а не возлагаешь приданное подле её идола, дабы послание от неё получить, тебя в моей искренности не убедило?
Хог ещё больше нахмурился. Всё сводилось к его принадлежности к фиолетовому карио: биологический божественный артефакт (Коловрат), встреча с Триглавом (обычный человек даже не подобрался бы к чёрной сфере) и возможность использовать Щит Даждьбога. Однако Лимит не знал, какие цели преследует Дрёма конкретно в разговоре с ним, а потому старался не шибко ей верить. Увы, богиня, чьё могущество свело с ума миллионы людей в своё время, доверия пока не вызывала.
— Будь ты ладен, милый. Такой же упрямый и непоколебимый, как твой покровитель, — и вовсе расцвела Дрёма, видя решительное несогласие в фиолетовых глазах собеседника. — Ну хорошо. Я сказала, что Солнцеворот при любых обстоятельствах будет маскировать твою истовую природу. Но способ
