Кейт едва меня слушала, хотя обычно такие истории вызывали у нее живой интерес. Она всегда слушала их с горящими глазами, негодуя вместе со мной и поддерживая мой рассказ фразами вроде «ох, ты шутишь» или «вот подонки».
Сейчас же она слегка усмехалась, демонстрируя сочувствие, а ее мысли были где-то далеко. Она выглядела изможденной. Глаза были красными. Когда я начал рассказывать ей про то, как взбесился Дик Харди, она оборвала меня:
– Наверное, ты очень несчастлив со мной.
– Несчастлив? – удивился я. – С чего ты вдруг решила?
У нее задрожали губы, глаза сузились в щелки, из них ручьем потекли слезы:
– Я сижу здесь целыми, днями, как инвалид, и я прекрасно понимаю, что не удовлетворяю тебя в сексуальном плане.
– Кейт, – вздрогнул я, – откуда все эти мысли? Ты беременна. У тебя сложная беременность. Мы оба это понимаем. Мы вместе это переживем.
Она рыдала еще безутешнее, слова были едва слышны сквозь слезы:
– Ты теперь старший вице-президент. Большая шишка, – она говорила урывками в перерывах между рыданиями. – Наверняка женщины все время вьются вокруг тебя.
Я наклонился, взял ее лицо в свои руки и взъерошил волосы. Беременность, проклятые гормоны и эта вынужденная необходимость все время лежать в постели. Она была на грани.
– Я не позволяю себе этого даже в самых раскованных мечтах, – попытался пошутить я. – Не беспокойся об этом.
Вдруг она наклонилась к тумбочке около кровати, взяла что-то в руки и протянула мне, не поднимая глаз.
– Почему, Джейсон? Как ты мог?
Я взглянул на предмет. Это был презерватив, все еще в упаковке. «Дюрекс».
– Это не мой, – ответил я.
Она медленно покачала головой:
– Он был в кармане твоего пиджака.
– Это невозможно.
– Ты бросил пиджак на кровать сегодня с утра, когда собирал вещи. А когда я встала, почувствовала, что в кармане пиджака что-то лежит. – Она тяжело дышала. – Господи, я просто не могу поверить.
– Малышка, это правда не мое.
Она повернула голову, чтобы посмотреть на меня. Ее лицо было красным от слез:
– Пожалуйста, не лги мне. Не пытайся убедить меня в том, что ты носишь в кармане пиджака чужой презерватив.
– Кейт, я не клал его туда. Поверь мне. Это не мой.
Она склонила голову. Отвела мои руки:
– Как ты мог? – спросила она. – Как ты мог так поступить?
Уже в ярости, я выхватил свой смартфон из кармана пальто и бросил в ее сторону. Он приземлился на подушку около ее головы.
– На, пожалуйста, – крикнул я. – Это мой личный календарь. Давай, посмотри в него. Может быть, тебе удастся найти в нем время, которое я мог бы выкроить для интимных встреч, а? Давай, не стесняйся!
Она в замешательстве смотрела на меня.
– Хорошо, давай вместе посмотрим, – сказал я. – А, вот. Как насчет быстренького перепихона между телеконференцией в восемь сорок пять по поводу организации поставок и девятичасовой планеркой с сотрудниками, где я должен объяснить долгосрочную стратегию компании? Может быть, можно впихнуть легкий эротический пассаж между десятью утра, когда закончится планерка, и десятью пятнадцатью, когда я должен участвовать во встрече с клиентами вместе с Детвайлером? Быстренький двухминутный секс между встречей с системным интегратором в конференц-зале и совещанием по уточнению прогнозов продаж?
– Джейсон…
– А может быть, минутку или даже полторы горячей страсти между одиннадцатью сорока пятью, после телеконференции между отделами, и встречей в двенадцать пятнадцать, когда мне нужно будет обсудить вопросы размещения заказов? А после еще пикантная эротическая игра секунд на пятнадцать, потому что потом мне нужно будет лететь на обед с региональными менеджерами? Кейт, ты хоть понимаешь, какую чушь ты несешь? Даже если бы я хотел, а я не хочу, у меня просто нет на это ни единой свободной секунды! И меня выводят из себя твои обвинения. Я просто не могу поверить.
– Знаешь, он сказал мне… Сказал, что беспокоится за нас.
– Кто?
– Курт. Он сказал, что, наверное, ему не стоило бы мне ничего говорить, – сказал, что это не его дело, – но ему кажется, что у тебя роман. – Ее голос звучал очень глухо, и мне приходилось напрягаться, чтобы услышать ее слова.
– Курт, – подчеркнул я. – Тебе сказал Курт. Когда он тебе это сказал?
– Я не помню точно. Несколько недель назад.
– Ты разве не понимаешь, чего он добивается? Это так подходит ко всему остальному, чем он занимается.
Она взглянула на меня, покачала головой, на лице застыло выражение отвращения.
– Дело не в Курте, кем бы он ни был, – ответила она, – у нас есть проблемы поважнее, чем Курт.
– Нет, Кейт. Ты не все про него знаешь. Ты и понятия не имеешь, на что он способен.
– Ты мне рассказывал.
– Нет, – ответил я. – Есть еще кое-что.
Теперь я рассказал ей все.
Ее недоверие медленно таяло. Вернее, оно превращалось в недоверие другого рода.
– Ты все мне рассказал?
– Все.
– Джейсон, ты должен пойти в полицию. Никаких анонимных звонков. Сделай все открыто. Тебе нечего скрывать. Расскажи им все, что тебе известно. Расскажи им то, что ты только что рассказал мне.
– Он узнает об этом.
– Джейсон, перестань.
– У него повсюду свои люди. В том числе и в полиции штата. Он обязательно узнает. У него все схвачено. – Я запнулся. – И он угрожал мне. Сказал, что сделает что-нибудь с тобой.
– Он не сделает мне ничего плохого. Я ему нравлюсь.
– Мы тоже были друзьями – я и он, помнишь? Он абсолютно безжалостен. Он сделает все, чтобы обезопасить себя.
– Именно поэтому ты должен его остановить. Ты сможешь. Я уверена. Потому что ты должен.
Несколько секунд мы оба молчали. Она смотрела на меня.
– Ты слышишь странный звук?
Я улыбнулся:
– Нет.
– Похоже на… маракас. Сейчас ничего не слышно, но периодически он появляется снова.
– Я ничего не слышу. Может быть, это вентиляция в ванной?
– Там выключен вентилятор. Похоже, я схожу с ума. Но я хочу, чтобы ты позвонил в полицию. Его должны арестовать.
Я пожарил яичницу, сделал тост и принес поднос с завтраком Кейт в постель. Потом зашел в свой кабинет, позвонил Франни и рассказал ей о последних событиях.
– Тебе снова звонил детектив, – сказала она. – Сержант Кеньон. Он спросил номер твоего мобильного телефона, но я отказалась его сообщить. Тебе бы лучше перезвонить ему.
