никаких червоточин. Даже не мечтайте сделать из меня Люську-полуверицу.
Вечер прошёл в полной тишине. Ветка играла, Илья рядом с ней работал — Ольга слышала, как пыхтела и мычала в азарте сестрёнка да щёлкали клавиши. Она же вернулась в гостиную, села почитать и задумалась. Обо всём сразу и о нём. Что не мешало периодически выскакивать в межмирье и обходить дом.
Потом Илья пожелал своим охранницам спокойной ночи и действительно преспокойно улёгся спать. Ветка так и продолжала резаться в какую-то игрушку. А Ольга притащила стул, поставила его напротив открытой двери спальни и продолжила думать уже на нём. Всё так же навещая межмирье.
Наконец, Ветке надоело, и она присоединилась к сестре, заглянув в спальню:
— Он дышит?
— Не смешно.
— Ты проверяла дом?
— В отличие от тебя, я делаю это постоянно.
— А в постель к нему заглядывала? — на полном серьёзе поинтересовалась безответственная охранница.
— Зачем? — удивилась нелепому вопросу ответственная.
— Вот подкинут ему какую-нибудь дрянь прямо туда, узнаешь, зачем.
— Так пойди и проверь, — предложила Ольга.
— Сама и проверяй, — безапелляционно заявила Ветка. — Я к чужим женихам в постель не залезаю.
— Болтушка, — буркнула Ольга.
И всё-таки поднялась: надо бы и вправду посмотреть. Если у него в ванне живёт водный дух, почему бы в кровати не оказаться какому-нибудь пододеяльному? А сейчас никому нельзя доверять.
Илья спал на спине, закинув руку за голову. Она прыгнула в межмирье и обошла кровать, осторожно приподнимая края покрывала. Заглянула под кровать, за кровать и за прикроватную тумбочку. Потом вернулась в реал. Нагнулась, поправляя сползший край покрывала.
— Ну, что? — нетерпеливо осведомилась Ветка.
— Вроде никого не…
— Ой! — пискнула от неожиданности сестричка.
Потому что он уже не спал. В чём Ольга и убедилась, оказавшись в постели на спине. Ощутив на себе тяжесть его тела.
— Брысь отсюда! — шикнул Илья на Ветку. — И дверь закрой!
Та моментом испарилась.
— Всё, — дохнув ей в лицо, озвучил он приговор, — отбегалась.
— Как ты мог? — только и нашлась Ольга, что сказать.
— Только так и мог, — пробубнил он, гуляя губами по её шее.
И щёлкая кнопками на блузке.
Тело откликалось на его поцелуи пока ещё только-только просыпавшимся томлением. И Ольга поторопилась высказать ему всё, что изнуряло душу:
— Ты прости, что я вчера так…
Договорить он не дал, добравшись губами до груди, а рукой до молнии на брюках.
Наверно, потом — предложила она сама себе отложить все разговоры и тут же легко согласилась: да, лучше потом. Ей богу, не до них сейчас — растекалась по телу чудесная медвяная мучительная истома. Пальцы крались по обнажённой мужской спине, изучая то, что отныне принадлежало им безраздельно. Все думы с тревогами просачивались прочь из головы, теснимые новыми ощущениями, что овладевали ею и повелевали.
Его же пальцы нет — не изучали. Они шли своим уверенным путём властелина, разоблачая тело, обнажая стеснённую в испуге душу. Прочерчивали пути, которыми желание растекалось по телу, завладевая всем: и ею, и судьбой, и самим временем. Укрощали и утешали. Связывали их в одно целое век по ве́ку отныне и до ве́ку.
И была горячая тяжесть его тела. И была лёгкость его трепета. И была жгучая горячечность его дыхания. И была неутолимая жадность его губ. И пришла следом острая нега, уносившая её прочь из отеческого круга в круг его владычества и смиренности. И склонился покорно непокорный, отдав себя в руки женщины, ставшей его необоримой силой и неизбывной слабостью.
Глава 23
Полковник выдал на тебя гарантию
— Спи, — прошептала Ольга, проведя ладошкой по его лбу и прикрыв ему глаза.
Прикрыла и вдруг её — как это ни редко бывало в последнее время — озарило. Ну, конечно же! Его глаза. Моргощь мог надеть на себя любую личину. И становился похожим на своего прототипа один в один. За исключением глаз: их колдун изменить не мог. Да и никто не мог — как однажды упомянула Гата. У того Ильи были глаза одержимого Моргощем Олега.
Что странно, она почти не удивилась, когда они с Веткой всё-таки узнали, кто в реале одержим колдуном. Ошибки быть не могло: Олег с Марго вместе покинули реал, оставив тела в её кабинете. И вместе же появились у заветного пруда. Да и вообще картинка началась складываться прямо на глазах.
Он почти силком притащил её на собеседование, торопясь устроить поближе к себе. Выспрашивал о её бессоннице, норовя узнать, сколько времени ночами она проводит в межмирье. Где любой безмозглый дух мог ей сболтнуть всё, что угодно. Пытался контролировать её везде, где только можно.
На своей даче навел на неё морок страстного желания — поэтому ей и приснилось, как они занимаются сексом. Благо оберег лучницы нейтрализовал заклятье. А тот его заполошный вороватый взгляд на её грудь? Не она интересовала колдуна, а именно оберег, мешавший заворожить приставника. Он почти проговорился, что она стала препятствием на пути достижения его цели. Словом, одно к одному.
Были и другие признаки, на которые не пришло в голову обращать внимание. И не могло прийти — утешала она себя. Он был так правдоподобен — высший класс.
— О чём ты так опасно задумалась? — поинтересовался Илья, уткнувшись носом в её плечо.
— Спи, — улыбнувшись, понукнула Ольга неслуха. — А то позову Угомона.
— И что будет? — осведомился он, догадавшись по имени духа, чем ему это грозит.
— Он выудит твоего ведогоня и станет пасти. А ты будешь крепко спать.
— Во мне ещё кто-то живёт? Кроме кишечных бактерий, — деланно удивился Илья.
— Твой дух-охранитель. Защищающий тебя от разных татей и от чужих ведогоней. Которые страшные драчуны. Они могут забить твоего ведогоньку…
— Мой ведогонька с трёх лет вместе со мной простаивал в углу, — усмехнувшись, возразил Илья. — За драки в детском доме.
— Ты…
— Да. Подкидыш, — невесело пошутил он. — Как и Марго. Мы выросли в
