сосен, а длинные, седые волосы магов заиграли, словно дунул волшебный фен.
Ульяна выглядела как воительница-амазонка. На ней кожаные доспехи, прикрывающие живот и грудь, короткая юбка, тугие наколенники, лёгкие налокотники и сапоги с круглыми носками. В руках у неё волшебный посох — такой аккуратный, будто его в божественной мастерской состругали. Но я уловил не только вибрацию, открывшегося портала. Ульяна была действительно самым сильным магом среди всех висящих над оркским лесом — и она, кстати, тоже бездействовала. Всюду лилась кровь. Всего в полусотне метров от нас убивали вампиров и убивали десятки орков, а Ульяна, будто наслаждалась смертями.
Эдуард с грустью посмотрел на меня. Он всегда был умным магом. Прощал мне многое. Понимал, что не ради себя и забавы, я бываю весьма кровожаден или излишне сумасброден.
Я взмахнул крылами, обнажил меч и ринулся на Ульяну. Быть сильнейшим среди магов — это одно дело, а противостоять сильнейшему из охотников — это абсолютная утопия.
Ульяна могла бы ретироваться, но подмочить репутацию на глазах у своих преданных волшебников — такой поступок влечёт за собой непредсказуемые последствия. Ещё Ульяна могла призвать своих магов вступиться за неё. Некоторые — возможно, отчаянная половина — поддержала бы зов своего лидера, но биться с хранителем равновесия с верой в успех, всё равно, что пытаться остановить вращение планеты или тушить мочой солнце. Я ниспослан на землю самим Создателем, а значит, я — божественный клинок в его руках — разящий тысячи бесов и даже самого Всемогущего Сатану. Кто встанет на пути Создателя? Да только тот, кто пошёл против его трудов!
— Сними заклятие бездействия со своих магов! Отпусти их на волю, Ульяна! Скинь с их рук колдовские цепи! — взывал к волшебнице, требуя освободить от клятв московских магов.
Но Ульяна лишь поднялась ещё выше к чёрным тучам, будто выбирала удобную позицию для атаки. Будто она собиралась бросить мне вызов и вступить в драку с охотником Вершинским.
Я тоже рванул за Ульяной и посмотрел вниз, потому что стихли звонкие удары оружия и не слышно стона погибших — и куда-то улетучился боевой клич оркских солдат.
Мои крылья поднимали меня почти беззвучно, и потому я услышал тишину перемирия. Лишь редкая брань будоражила ночной лес. Бойня внизу остановилась, словно орки признали в вампирах своих дальних родичей и готовились обниматься с ними, чтобы затем пригласить к щедрому столу и поделиться женщинами.
И сотник Геттахус, и прочие орки, и заносчивые бессмертные кровососы, и воскресший Бенце Вайда, и красавец Гард — все как один смотрели вверх. Смотрели они не на плазменную сферу, как и прежде отнимающую энергию вампиров, а именно на меня и на Ульяну. Хотя мне казалось, что всё-таки больше интересовались моей скромной персоной. Я и голым в аду не затерялся, а здесь в безлюдие великий Создатель поддерживал меня всей своей мощью. Хотя… если быть честным, то маги тоже выглядели впечатляюще, но в поддержке Создателя я не сомневался ни на мгновение.
Я взлетал вверх… косился вниз и по сторонам.
Вот я поднялся над московскими магами. Видел искрящиеся глаза Эдуарда и читал в них призыв, освободить его от клятв и невозможности вмешаться в сражение, где орки и вампиры были всего лишь ничтожной жертвой, где боролись высшие силы.
— Сними клятву верности! Сними клятву молчания с магов! — требовал я, приблизившись к Ульяне совсем близко.
Да!.. я угрожал ей расправой! То есть банальным убийством. Очень просто освободить магов. Нужно только срубить красивую голову с тонкой шеи, пробить в груди дыру и вырвать сердце. Ни один маг не выживет после моего выпада. Даже самый сильный волшебник, самый опытный и искушённый в колдовстве — против меня лишь малец на трёхколёсном велосипеде. А когда со мной рядом Гард и венгерский товарищ, то при поддержке таких друзей я уничтожу любого соперника.
Но Ульяна почему-то не торопилась исполнять мой приказ. Посох в её руке тоже блистал воинственным кристаллом, который сверкал и готовился разить врага, когда пожелает его хозяйка. Ульяна была могущественной волшебницей и весьма упрямой. Прямо как её папаша Светослав. Ковыряется старый, поди, прямо сейчас в огороде и семечки пересчитывает. Агроном он хренов!
— Тебя ввели в заблуждение. Ты выбрал неправильную сторону, — примирительно произнесла Ульяна. — Тебя наставляет вовсе не Создатель…
А это уже что-то новенькое! Волшебница, верно, принимает меня за одного из своих доверчивых магов, которые отчего-то беспрекословно слушаются её. Я понимаю, что у магов проводятся состязания, что-то вроде олимпиады, где они меряются силами и признают лидерство сильного. Но я вне закона. Я подчиняюсь напрямую Творцу!
— Отвечай прямо! — сказал я, взмахнув мечом; хотелось показать серьёзность своих намерений; хотелось доходчиво объяснить этой девочке, что охотник Вершинский намерен остановить войну в безлюдие, которая только разгоралась, поскольку, даже уничтожив коалицию Леофрика, вампиры не будут сломлены и завтра соберутся с новыми силами. Сегодня сражаются тысячи, завтра встанут в строй миллионы.
— Что ты желаешь услышать от меня, охотник? — вопросом ответила Ульяна.
— Признание, — усмехнулся я, откуда-то точно зная, что волшебнице известно больше, чем известно мне. — Когда ты присягнула тёмному магу?
Я шёл ва-банк. Блефовал. А Ульяна, будто желала, наконец-то, излить душу.
— Когда-то я совершила ошибку, приняв его помощь, — тихо говорила она. — Я была посредственной волшебницей. Но однажды он пришёл ко мне. Он одарил меня знаниями и оказал услугу, взяв за это клятву… В один из дней, когда он предъявит свои права и явит себя миру, я должна быть нейтральной. Должна не мешать ему и сдерживать всеми силами московских магов…
«Блять! Да вы достали меня своими грёбанными клятвами! Разбрасываются обещаниями, а всё ради чего? — сердился я. — Что ты, девочка
