— Крис, — улыбнулась Софи, — поздоровайся со своей дочерью Габриель. Габи, это твой отец.
За две секунды время будто прыгнуло на два года назад. От женщины пахло теми же духами, что и в их первую встречу. «Любовь удивительна», — подумал парень. Это власть Софи над ним… И дело не только в сексе. Она отдала ребенка счастливому отцу.
— Это твой папа.
Малышка развернулась и так серьезно посмотрела на него, словно понимала важность момента. Кристофер хотел сказать по-английски: «Я твой папочка», но от волнения слова застряли в горле. Юноша прижался губами к лобику дочери, вдохнул аромат ее волос.
— Почему? Почему? Почему? — орал Кристофер.
Юноша не находил других слов. Они с Софи сидели в кафе. Парень держал дочь на коленях. Вес крепенького тельца и то, как сильно малышка сжимала папины указательные пальцы, когда он нежно покачивал ее, потихоньку успокаивали британца. Как и слова «моя дочь».
Родителям пришлось постоять в сторонке четверть часа, пока Моник, Саманта, Лоран и мадам Антуан восторгались ребенком.
— Какое прелестное создание! — Мадам Антуан прижала малышку к себе. — Жизнь побеждает смерть. У нас есть надежда. Особенно потому, что это наша первая внучка.
Софи сказала ей, что назвала дочь Габриель.
— В честь мадемуазель? — спросила женщина.
Молодая мама кивнула.
Кристофер и Софи в конце концов извинились и сбежали в соседнее кафе. Сели друг напротив друга. Манекенщица хладнокровно посмотрела на дизайнера.
— Попытаюсь объяснить, — начала она. — Знаю, такое почти нельзя простить, но я должна была справиться сама. Первые месяцы Габи сделали меня сильнее. Понимаешь?
— Нет, — с горечью сказал юноша. — Ты ведь знаешь, каково это, так почему ты захотела лишить своего ребенка отца?
— Я не собиралась лишать ее отца, — прошептала Софи, глядя на малышку. — Я хотела вернуть собственное детство. Время пролетело так быстро… Я не желала делить ее даже с тобой.
— Не понимаю я этого. — Кристофер нетерпеливо вздохнул.
Софи подалась вперед и положила ладонь на его руку.
— Однажды ты поймешь, как глубока и чудесна связь между матерью и дочерью. Она обогатила меня. Восстановила. Разве ты не видишь, как я изменилась?
Юноша прикоснулся к голове ребенка. Малышка повернулась и внимательно на него посмотрела.
— Но она и моя дочь. Ты украла у меня ее первые шесть месяцев.
— Я хотела видеть, как дитя становится маленькой личностью. Я работала на пределе сил и до пяти с половиной месяцев скрывала беременность. Потом повезло: фотографов заинтересовали мое лицо и волосы. Я выглядела как никогда хорошо, волосы стали густыми и блестящими…
— А роды?
— Да, без боли не обошлось, но когда я взяла ее на руки… — Софи покачала головой.
— Почему не позвонила, когда я был в Париже?
— Подумала, ты расстроишься. Мне нужно было одиночество.
— А британские фотографы? Только не говори, что не спала ни с одним!
— Ни с одним, — засмеялась она. — Бейли женат на Катрин Денев, зачем ему я? В любом случае они считали меня холодной. Секс — последнее, о чем думает молодая мама. Да, я иногда флиртовала, чтобы проверить силы. Но еще до материнства.
— И чего ты хочешь сейчас?
Софи подалась вперед, смотря любимому в глаза.
— Габи нужно познакомиться с папой поближе. И, Кристофер… я хочу того же самого.
— Значит, все в порядке? — засмеялся парень. — Ты игнорируешь меня больше года, а теперь мадемуазель Софи вдруг захотела поближе познакомиться?
— Да. — Она наклонилась к нему и нежно поцеловала в губы.
Сначала слегка обиженный «британский ангел» сопротивлялся, но волшебство, связавшее их души, победило. Ребенок наблюдал за родителями.
— А что у вас с Жислен? — спросила Софи.
— Все кончено. Это был просто бизнес.
— Нет уж, тебе нравилось ее обожание! По-прежнему вместе работаете?
— Да.
— Ты уверен, что между вами больше ничего нет? Я ведь легко могу все узнать.
— Уверен.
— Крис, мне нужно время. Но если мы начнем заново…
— А мне нужна моя дочь, — твердо сказал он.
— …то мы должны вложить в это все силы, — договорила Софи.
— На сто процентов! — согласился юноша.
Казалось, молодая мама сейчас заплачет. Она глотнула кофе, глядя в чашку.
Когда женщина подняла взгляд, по ее щеке скатилась слеза.
— Я все время думала о тебе — разве ты не чувствовал?
Парень пристально посмотрел на любимую и взял ее за руку.
— Да, чувствовал. И страдал.
— Только не говори, что у тебя не было секса.
— С Жислен и несколькими моделями, — улыбнулся он. — Сейчас эпоха Мира и Любви, помнишь? Но это было скорее похоже на «мир и секс», чем на любовь.
Софи снова поцеловала Кристофера, на этот раз сильнее. Поцелуй, особенно такой, может значить намного больше, чем просто соприкосновение губ. Секс. Или любовь. Этот поцелуй был самым значительным в жизни обоих, потому что женщина вложила в него частичку души.
Обратно в Париж они ехали одним поездом. Болтали, играли с малышкой.
Как только добрались до квартиры, Софи позвонила Антуанам. Казалось, молодая мама ожидала, что Кристофер останется с ней. Парень так и сделал (только взял кое-какую одежду из дома).
— Мы увидим внучку? — спросила мадам Антуан. — Сегодня суббота. Приезжайте к нам на обед. Мы никого не приглашали!
Чопорность Антуанов как ветром сдуло. Они играли, ворковали с внучкой, хлопотали о ней так, как ни один родитель не смел ожидать от бабушки и дедушки; подарили малышке несколько дорогих серебряных вещиц, набор чайных ложечек, погремушку, рамку для фотографии.
— Все это фамильные ценности, — пробормотала Софи, стараясь не язвить.
Женщина втайне радовалась, что Антуаны приняли ребенка как родного.
— Наша первая внучка! — произнесла мадам Антуан, радостно глядя на мужа, и высоко подняла бокал вина. — Предлагаю тост: чтоб наших внуков стало больше!
После как всегда безупречного обеда Лоран пошел в сад с Софи и Габриель. Мадам Антуан подлила Кристоферу кофе.
— Значит, вы снова вместе? — Ее глаза искрились радостью и надеждой.
Парень посмотрел на любимую через окно.
— Она моя половинка. В этом-то все и дело.
— Разве Жислен де Рив не встала между вами? — Мадам Антуан приподняла брови.
— Я ошибался, глупо и страшно, — кивнул юноша, — но с этим покончено. Сейчас мы только партнеры по бизнесу.
