– Только что сообщили о готовящейся на Дамбе поставке, так скоро. Ты понимаешь, что это значит?
Следую за Каином – к одной из посадочным платформ. Нас ожидает авто – пустое, водителя нет.
– Транспортное средство на сегодня, – говорит Каин и подмигивает.
Сажусь на пассажирский диванчик, наблюдая за юношей, что оказывается за рулём и отбивает на панели управления неясную комбинацию. Удивительно, даже не касается чипом. И чипа нет, и автомобиль не требует. Прошу разъяснить.
– Фрейя – подруга Кармиллы – занимается машинами, держит автомастерскую. Не знаю, говорил тебе кто-нибудь или нет. В общем, она перепрашивает панели управления. К ней в Острог спускают детали – затем на заводах или в частных мастерских Нового Мира собирают машины по-новому. Итог: личный чип для передвижения не требуется. В мозгах автомобилей стоит его имитация.
Это так интересно…и неправильно. Спрашиваю, где сейчас сама Кармилла, где другие, пришедшие на шествие безликих, ребята.
– Не пропадут, не беспокойся.
– Я не беспокоюсь.
– А похоже на беспокойство.
В некоторые моменты горю желанием влепить Каину.
– Мы пришли вместе, – утверждаю я, – разве не должны уходить тем же составом? Ты поддерживаешь с ними связь? Где они?
– Затаились на Золотом Кольце. Они не пропадут, Карамель, повторяю ещё раз. Они – опытные выживальщики, они – остроговцы, они – революционеры. Ты, конфетка, сама Голдман, каждый второй знает твоё личико и даже голос – вот, за кого следует беспокоиться, понимаешь? Ни один Патруль нас не пропустит, мы не пройдём ни единый мост – наверняка отец семейства Голдман выискивает тебя, выцепляет. Мы должны позаботиться о твоей сохранности, удостовериться в твоей безопасности. Ты важней.
Летим.
Покидаем Западный район, несёмся по воздушным полосам Северного. Наблюдаю Здание Комитета Управляющих – удручённого вида. Вокруг него собрались десятки, если не сотни, дронов. Людей эвакуируют с посадочных платформ на крупных автомобилях Патруля Безопасности – впервые наблюдаю их; выдаёт цвет – как униформа.
– Вы долго готовились к подрыву Здания Комитета Управляющих? –уточняю я. – Моё появление в Остроге сопутствовало ускорению деяний или так совпало?
Каин задумывается, после чего отвечает:
– Врать не буду. То, что происходит, произошло бы обязательно, независимо от твоего наличия в команде. Не хочу преумалять твою значимость, конфетка, ведь она велика, потому что появление младшей наследницы Голдман как глоток свежего – не испорченного заводскими трубами Южного района – воздуха для всех находящихся в Остроге людей. Повстанцы увидели: даже северяне, руководство которого перекрывает нам возможность держаться на поверхности, поддерживают их, переосмысляют поведение и взгляды и открываются истине. Сама Голдман – дочь влиятельнейшего управленца Нового Мира – присоединилась к нам. Ты дала людям надежду, а надежды не хватало. Надежда мельчает со временем, уверенность в силах спадает – новые законы, которые вступают против южан и остроговцев, и ограничения, которыми мы облагаемся, срывают розовые очки с глаз: иногда кажется, будто бороться нет сил.
– Что ты почувствовал, когда увидел подрывающееся Здание?
– Больше не боишься слов с этим корнем?
– Я не буду повторять вопрос, но запомню, как ты увильнул от ответа.
Каин слабо улыбается и говорит, что скрываться не желал.
– Почувствовал, – говорит юноша, – будто всё меняется или поменяется в скором времени. Будто наши действия наконец обрели вес, стали осязаемы. Будто нас услышали, и впереди только хорошее.
В этом наше отличие. Я ощутила пустоту. Точнее – опустошение. Крушение идеалов, но не как речевой оборот. Здание, которому мы едва ли не поклонялись подобно идолу – божественному столпу, сотворённому богами-нами – могло рухнуть: отправиться в небытие и захватить с собой половину населения и иных домов.
Переспрашиваю:
– Так для чего вы это сделали?
– Ты и сама знаешь, конфетка. Мы просто хотим, чтобы нас услышали. Мы хотим вернуть наши права, а южанам присвоить большие. Богатые не живут, а бедные не выживают, при этом золотая статистика учит в Академии будущих управленцев тому, что утопия реальна, а Новый Мир – «апофеоз человеческой мысли и градостроения».
– Завези меня домой, – прошу я.
– Что ты сказала?
– Давай, водитель. На улицу Голдман, дорога тебе известна?
– Ты передумала быть с нами? Из-за подрыва..?
– За кого меня держишь, янтарные глазки?
– Тогда не понимаю, Карамель.
– Если Сара права – тебе же лучше, чтобы она была права – родители дома. Мне нужно переговорить с ними.
– Ты в своём уме, конфетка? – восклицает Каин. – Тебя ищет весь Новый Мир, а ты хочешь заехать к предкам на чай?
– В том и дело: Новый Мир ищет меня по каждому закоулку Нового Мира и не станет искать в самом очевидном для нахождения месте. Тем более у Патруля Безопасности сегодня иные заботы.
Киваю на Здание Комитета Управляющих, из раненного бока которого валит дым. Каин удручённо вздыхает:
– Это ненормально…
– Чего ты боишься? Что я запрусь дома и оставлю тебя на парковке? Что всё отменяется, и я передумала? Не доверяешь мне?
– Манипуляторша…
– Улица Голдман. Затем – куда посчитаешь нужным. Я пойду за тобой.
– Одно условие, – резко бросает Каин. – Ты молчишь про пятый район.
Выруливаем и мчимся к улице Голдман. Наблюдаю дроны и автомобили.
– Пожалуйста, не задерживайся, – просит Каин. – Я понимаю, что ты могла соскучиться по семье, но я не смогу остаться на парковке, если к дому прибудет Патруль Безопасности. Без чипа меня даже Залу Суда не представят – скинут с крыши, а я как дурак буду думать об оставшейся без защиты Голдман.
Улыбаюсь юноше, хотя понимаю, что сквозь дыхательную маску того не видно.
– Тебе идёт твоя улыбка, – говорит Каин.
Значит, замечает по глазам.
– Я быстро, не скучай.
Выбираюсь на посадочную платформу и поспешно двигаюсь к прекрасному дому Голдман – ладонь вжимаю в панель: считывается чип, замок открывается. На меня взирает служащая.
– Ты будешь молчать, – говорю я, но то не требуется. Миринда падает на пол. Переступаю через потерявшую сознание служащую и поднимаюсь на второй этаж – как и следовало ожидать, дверь в отцовский кабинет распахнута, а на фоне панорамного окна в скрюченной угрюмой позе сидит сам мужчина. Неспешно продвигаюсь к нему.
– Решила вернуть книгу? – спрашивает спина.
Оборачивается. У отца грустный впалый взгляд – кажется, ночь была беспокойной и лишённой сна. Не позволяю голосу дрогнуть и свойственно фамилии кидаю:
