С моего лица не сходила улыбка, которую не могли стереть даже краткие вспышки недоверия, возникающие и гаснущие то тут, то там. Я ощущала настороженность только от смертных и немногих седовласых атлантианцев. Но это случалось нечасто. В основном я улавливала любопытство и удивление. Никто не выказывал грубости или угрозы, даже те, что кланялись с настороженностью. Возможно, благодаря присутствию Кастила, Киерана и вольвенов. Или из-за стражей короны, одетых в белое, которых мы заметили перед тем, как купили цветок. Их присутствие служило доказательством того, что родители Кастила знают о нашей прогулке по городу.
Или из-за того, что они услышали обо мне – о том, на что я оказалась способна.
Если честно, мне было плевать. Я получала удовольствие вопреки оставшимся без ответа вопросам и нависшей над нами тени Незримых; тому, что я сделала с девочкой в саду, и всему, что нужно решить и исполнить.
Когда Кастил спросил, не хочу ли я прогуляться по городу, я растерялась. Нам нужно было поговорить с его родителями. Не только потому, что мы должны это сделать, но и потому, что у них могут быть ответы на некоторые наши вопросы. Но Кастил поцеловал меня и сказал:
– У нас есть завтра, Поппи, и у нас есть сегодня. Тебе решать, как ты хочешь их провести.
Я хотела получить ответы. Хотела убедиться, что его родители не… в общем, не считают меня угрозой. Но мои мышцы еще были расслабленными, а кровь горячей после того, что произошло между нами, и я решила сегодня заняться исследованием города. Доставить себе удовольствие. Просто жить.
Как раз этим мы и занимались.
Мы постепенно приближались к нижней части города, к сверкающим пляжам. Мы шли мимо зданий, снаружи которых стояли накрытые столы, где люди беседовали и ели. Киеран назвал их кафе. Я знала, что такие места есть и в Солисе, в Масадонии я видела их лишь издалека, но ни в одно не заходила.
Мы только что попробовали ледяной десерт из колотого льда и фруктов и решили не заходить в кафе.
Кастил остановился перед низким зданием без окон и потянул меня к нему. Между колоннами широкой колоннады стояли каменные скамейки.
– Ты разве не говорила, что интересуешься музеями?
Я удивилась. Когда мы ехали из Предела Спессы к горам Скотос, в разговоре с Делано и Нейллом речь зашла о музеях в Атлантии, и я обмолвилась, что в Солисе мне не разрешали в них ходить. Я не знала, что Кастил обратил внимание на мое замечание, и не ожидала, что он запомнит то, что забыла я сама.
Я кивнула, подавляя желание обнять его как одного из тех маленьких пушистых зверьков, которые висят на ветвях, обхватив их хвостом, в лесах близ Райских пиков. Вряд ли Кастил стал бы возражать, но у Киерана бы вырвался вздох.
– Хочешь войти? – спросил Кастил.
– Хочу.
Сгорая от желания увидеть кусочек истории Атлантии, я умудрилась подняться по ступенькам между Кастилом и Киераном не ускоряя шага.
Освещение внутри было тусклым, слегка застоявшийся воздух отдавал камфарой. Когда мы проходили мимо известняковой статуи богини, Киеран объяснил, что здесь нет окон, чтобы картины и камни не выгорели на свету.
Здесь находилось множество изображений богов – и вместе, и по одному. Найти среди них Никтоса не составляло труда, поскольку его лицо всегда скрывал либо свет, либо его черты просто не были прорисованы.
– Помнишь, я рассказывал о его изображениях с волком? – спросил Киеран, обращая мое внимание на картину с королем богов, стоявшим рядом с высоким серовато-черным волком.
– Эта картина символизирует связь с вольвенами?
Киеран кивнул. Таких изображений здесь было много, включая маленькие статуи Никтоса с вольвеном. А дальше висели картины, на которых бог изображался с белым волком за спиной, что символизировало его способность принимать облик волка.
– Интересно, каковы музеи Солиса, – сказала я, когда мы остановились перед изображением богини Ионы со спеленатым младенцем в руках. – Там такие же картины, как эти? Они их скопировали?
– Там в музеи могут ходить только представители высшего общества? – спросил Киеран.
Я кивнула.
– Да. Только богатые и Вознесшиеся. А среди смертных богатых очень мало.
– Что за жестокая кастовая система. – Кастил прищурился, глядя на пейзаж – похоже, это был вид на Бухту Сэйона. – Она предназначена лишь для того, чтобы поддерживать и усиливать угнетение.
– Создавая пропасть между теми, у кого есть доступ ко всем ресурсам, и теми, у кого его нет, – добавила я. На сердце стало тяжело. – В Атлантии не так? Совсем-совсем?
Последний вопрос я задала Киерану, так как думала о тех, кому нужно напомнить, кто такие вольвены.
– У нас не так, – ответил он. – В Атлантии всегда было иначе.
– Это не значит, что у нас все идеально. – Кастил пропустил сквозь пальцы мои волосы. – Случаются раздоры, но Совет Старейших создан, чтобы предотвращать то, что может представлять угрозу для народа Атлантии. Это не значит, что корона не обладает верховной властью. Но Совет может высказывать свое мнение, и очень неразумно к нему не прислушиваться. Прежде так случалось лишь дважды, и последствия были весьма прискорбными.
– Это когда Малек вознес Избет и другие последовали его примеру? – предположила я.
Кастил кивнул.
– Совет был против того, чтобы разрешить Вознесения, и предлагал Малеку принести извинения, исправить то, что он натворил, и запретить дальнейшие Вознесения.
– Что ты имеешь в виду под «исправить то, что он натворил»? – спросила я с тошнотворным ощущением, что уже знаю ответ.
– Ему посоветовали избавиться от Избет. Он не прислушался ни к одному их предложению.
– И вот к чему мы пришли, – проворчал Киеран.
Я сглотнула.
– А второй раз?
На лицо Кастила легла задумчивость.
– Это случилось до правления Малека, когда жили другие божества. Тогда и был основан Совет – когда кровные линии начали превосходить божества численностью. Совет высказал предложение, что пора возложить корону на голову представителя кровной линии. Этот совет также проигнорировали.
Аластир упоминал это в своем гнусном уроке истории. Если бы божества прислушались к Совету, остались бы они живы?
Мы завернули за угол, и нам поспешно поклонилась пара с двумя детишками. Вытаращенные глаза выдавали потрясение при виде нас. Кастил с Киераном поприветствовали их улыбками и добрыми словами. Я решила, что они скорее всего смертные. Я тоже поздоровалась с ними, надеясь, что не кажусь слишком чопорной.
Проходя мимо витрины с глиняной вазой, я спросила:
– Могу я задать вам вопрос и надеяться, что вы ответите честно?
– Мне не терпится услышать, что за вопрос, – буркнул Киеран, а Кастил кивнул.
