— Хочу напомнить всем присутствующим, что два дня назад леди Карлайл получила ранения, пытаясь разоблачить опасного преступника, — невозмутимо произнес граф. — Точнее, убийцу. Она не виновата ни в чем, кроме стремления помочь подруге и спасти многих из вас от дальнейших нападений. Серьезно пострадала, а могла бы потерять жизнь — из-за своего доброго сердца и веры в справедливость. Это и отличает ее от большинства из вас. — Вокруг раздались возмущенные возгласы, но Оливер не пожелал их услышать и продолжил: — А теперь… если кто-то намерен высказать собственное мнение относительно характера и поступков леди Вивьен, то прошу не откладывать.
Граф снова помолчал и посмотрел вокруг. Все взгляды были устремлены на него.
— Потому что в ближайшем будущем леди Карлайл станет леди Стьюксбери. Моей супругой.
В зале повисла звенящая тишина. Граф подошел к Вивьен и предложил руку.
— Дорогая, могу ли я пригласить вас на танец?
Слишком глубоко потрясенная, чтобы что-нибудь ответить, леди Карлайл вложила пальцы в раскрытую ладонь и позволила проводить себя в центр зала. Музыка уже зазвучала, но Оливер с легкостью влился в мелодичный поток и уверенно закружил любимую. В ее голове теснилось множество вопросов, но вальс, исполняемый под пристальными взглядами сотен глаз, не оставлял времени для серьезного разговора. Как только стихли последние торжественные аккорды, Стьюксбери взял даму под руку и повел по залу.
— Оливер… — начала она, но он покачал головой.
— Отличное время для прогулки. Тебе не кажется?
— Оливер, нам необходимо поговорить.
— Непременно. Через несколько секунд.
Секунды сложились в минуты, а минуты растянулись на час. Они медленно прохаживались среди гостей, Оливер благосклонно кивал знакомым и часто останавливался для короткой беседы — независимо от желания второй стороны. Никто не осмеливался оскорбить лорда Стьюксбери, и при каждом удобном случае граф упоминал в разговоре имена отца и брата Вивьен. В зале заметно потеплело. Чем дольше Вивьен оставалась рядом с Оливером, тем легче становилось на душе. Он только что вернул ее в общество, и душа переполнилась благодарностью.
Но позволить графу загубить собственное будущее ради ее репутации леди Карлайл не могла.
Вскоре к компании присоединились Грегори и Камелия. Мисс Баском сияла, как солнечный луч в капле росы, а маркиз выглядел умиротворенным, счастливым и в то же время гордым. Вивьен отметила, что дела брата продвигаются успешно, и спросила себя, далеко ли до решающего шага. Она вопросительно взглянула, и Грегори тут же красноречиво покраснел и улыбнулся. Все сразу стало ясно: Сейер сделал предложение и получил согласие.
Открытие порадовало и в то же время позабавило: не успел подойти к концу первый светский сезон, как сестры Баском — четыре простушки из Америки — сделали блестящие партии. А Камелия, самая искренняя и безыскусная, с легкостью сумела очаровать первого жениха королевства!
Новость вдохновляла ее на протяжении нескольких минут, но вскоре слабость все-таки одержала верх. Стьюксбери, который непринужденно беседовал с братом о пустяках, мгновенно заметил перемену настроения и крепко взял под руку.
— Устала?
Вивьен кивнула:
— Немного. Наверное, пора вернуться домой. Но, Оливер, нам необходимо поговорить.
— Да-да, конечно. Я тебя провожу.
Они быстро попрощались и вышли на улицу. Граф помог подняться в экипаж и сел рядом, а едва дверца закрылась, крепко обнял. Вивьен с готовностью уступила и доверчиво прильнула. Сразу стало так уютно, спокойно и хорошо, что на глаза навернулись слезы.
— Ах, Оливер…
— Тише. Отдыхай. — Он склонился и поцеловал в лоб. — Больно?
Вивьен хотела сказать неправду, но передумала.
— Немного. Не привыкла получать удары.
— Надо было стукнуть его еще несколько раз, — мрачно отозвался Стьюксбери.
— Меня бил не он.
— Все равно Брукман главный. Жаль, что до Килбота на руки не дошли. Но Фиц сказал, что ты и сама за себя постояла: сюртук был в крови, как будто в ход пошла шляпная булавка.
Вивьен удовлетворенно улыбнулась:
— Точно. Жаль только, что оказалась коротковата.
— Согласен. Если намерена продолжать в том же духе, то лучше возьми пример с Камелии и носи на ноге нож.
Вивьен рассмеялась:
— Пожалуй, с меня хватит. Большое спасибо. Больше не планирую разоблачать воровские банды.
— Как выяснилось, в подобных делах наши планы мало что значат.
Карета остановилась у подъезда Карлайл-Холла. Они вошли в гостиную и устроились на софе. Оливер поднес к губам ослабевшую руку и медленно, обстоятельно поцеловал каждый пальчик.
— Ну что ж, теперь можно и поговорить.
Он посмотрел выжидающе, но Вивьен не смогла произнести ни слова. В горле застрял комок, а к глазам подступили слезы.
— Понимаешь, что ты натворил? — сказала она. — Каким образом теперь собираешься выпутываться?
— Не собираюсь.
— Оливер! — Слезы упорно одолевали, но она сопротивлялась из последних сил. — Я не позволю тебе пожертвовать собственной жизнью ради моего благополучия.
— Никакой жертвы здесь нет. — Стьюксбери сжал обе ладони. — Прости, что не сделал предложение прежде, чем объявил о нем во всеуслышание. Предпочел бы поступить иначе, но выбора не было: когда тетя Юфрония начала кричать как осел, терпение лопнуло.
Вивьен засмеялась: отличное описание любимой тетушки.
— Но ты же не собирался на мне жениться; я точно знаю. — Она лукаво заглянула в глаза. — Ты сам много раз об этом говорил.
— Был дураком, потому и нес всякую ерунду. Вивьен… — Граф встал и, потянув за руки, заставил встать. — Я тебя люблю.
— О!
Признание прозвучало так неожиданно, что долго копившиеся слезы хлынули потоком.
— Плачешь? — удивленно и недоуменно спросил Оливер. — Неужели известие настолько неприятно? Не хочешь выходить за меня замуж? Я тебе отвратителен?
— Нет! О нет! — Вивьен нежно погладила его по щеке. — Ничего отвратительного в тебе нет. Ровным счетом ничего. Но… как это будет? Мы такие разные. Уже через неделю я сведу тебя с ума. Ты сам об этом говорил. Я же импульсивна, эмоциональна и…
Он заставил ее замолчать долгим глубоким поцелуем. А когда поднял голову, тихо произнес:
— Ты такая красивая, добрая, щедрая и самая… смешная на свете. Да, мы разные, но это не означает, что у нас ничего не получится. До сих пор ведь получалось, разве не так?
— Но нами двигала безрассудная страсть!
— Чувствую, что рядом с тобой навсегда останусь в плену безрассудной страсти, любовь моя. А все наши различия отлично дополняют друг друга. Я сдерживаю твои слишком горячие порывы. А ты не позволяешь мне стать смертельно скучным. — Оливер помолчал и серьезно добавил: — Не важно, насколько мы отличаемся друг от друга. Главное, что без тебя моя жизнь бессмысленна.
