автомобиль был грузовой, с полным кузовом каменного мусора с очередного «восстанавливаемого» здания), доехала поближе к аэродрому, прошлась пешочком немного, села в самолет и отправилась в Москву. Мысленно вычеркнула еще одну строчку в своем списке — и уснула: день предстоял хлопотный, нужно было выспаться заранее…
Лаврентий Павлович спокойно слушал очередную сводку:
—… покинув квартиру Голованова, она позвонила, как позже выяснилось, академику Семенову, отпросилась с занятий и, вызвав скоростной самолет из Коврова, вылетела в Сальск. Там у нее состоялся не очень приятный разговор с директором завода Березой, который в очередной раз задержал поставку ротационного кузнечного пресса заводу номер два…
— Причины очередной, как вы говорите, задержки известны?
— Более чем: заводу не хватает электричества, а электростанция… оборудование электростанции пришло некомплектное. То есть пришел германский генератор, а паровая турбина… ее изначально не было. Об этом, собственно, товарищ Береза и сообщил, в довольно резких выражениях. Тогда она потребовала у него письмо о необходимости срочно поставить турбину, а когда Береза ей отказал, то вылетела во Владимир и такое письмо и командировочное предписание получила у первого секретаря обкома. Вылетела ранним утром в Харьков, поехала на турбинный завод…
— А разве он уже заработал?
— Обещают пуск завода произвести этим летом, но вся его продукция…
— Дальше.
— Получила отказ, в очень грубой форме. Тоже нагрубила, сказал «война начнется, попросите у меня хлебушка», вернулась на аэродром, вылетела в Москву. Ужинала в ресторане гостиницы «Москва», заказала…
— Это неважно. Важно то, что она все же пытается хоть как-то помогать в восстановлении народного хозяйства… а еще важно, что пытается она это делать без особого успеха. Что, в общем-то, печально…
Домой, то есть в общежитие, Таня приехала в настроении очень задумчивом. В комнате была только Нина, которая, взглянув на соседку, предложила ей «быстренько чайку заварить» и сбегать за ужином в столовую:
— Там сегодня очень вкусные котлетки дают, причем не по одной, а сколько попросишь. Я такие первый раз в жизни пробовала: с мясом и грибами. Только там рецепт не знают, им в столовую уже готовые привозят. Мне вот даже интересно стало: как это они из Коврова котлеты возят, а они совсем свежие.
— Очень просто, они же все продукты на машинах везут, причем ночью, когда довольно холодно. Вот котлеты испортиться и не успевают… знаешь что, купи на всех картошки с котлетами, по паре штук. Деньги возьми.
— Мы уже поели, а деньги…
— А я премию получила, нужно ее торжественно отметить. Так в столовой еще что-то вкусненькое есть сегодня?
— Еще салат из огурцов, со сметаной!
— Значит и салат бери. Будем праздновать!
— По какому поводу кутеж? — поинтересовалась Люба, заходя в комнату.
— По поводу премии мне, такой всей из себя талантливой, — хмыкнула Таня. — Вот ты математику изучаешь…
— Ну да.
— Тогда ответь мне на такой вопрос: почему у нас в стране заводов по выпуску генераторов электрических штук пять, а по выпуску турбин для них — только два?
— Ели тебя арифметика интересует, то можно предположить, что генераторы сложнее делать, и два турбинных завода успевают турбины делать для генераторов, которые пять заводов выпускают. Но это мое мнение. А что?
— А то… Интересно, а в каком институте учат тех, кто турбины делает и генераторы?
— Про турбины я тебе точно скажу: в Бауманском. Там вообще любых инженеров обучают, и выпускники Бауманского любую машину сделать могут. А про генераторы… А зачем тебе все это?
— А затем. Мы тут с Леной придумали химическую установку высокооктановый бензин выпускать. И сейчас договорились, что нам делают что-то вроде действующей модели, чтобы режимы работы оптимальные подобрать. Но даже маленькой модели нужно почти мегаватт электричества, а где столько электричества взять, непонятно. Вот я и подумала, что может какие-то другие студенты не знают, куда им свои проекты курсовые или дипломные приткнуть, и мы бы могли свои работы как-то объединить.
— У тебя же академик Семенов руководителем? У него точно какие-то совместные работы с бауманцами есть, так что спроси у него. А если не получится, то у Гали из двадцать шестой комнаты брат двоюродный в Бауманке вроде учится.
— Очень вовремя я зашла, — увидев накрытый стол, сообщила вернувшаяся откуда-то Антонина. — Кого поздравляем и с чем?
— Таню с премией, — ответила ей Нина. — Она такая грустная зашла, я даже подумала, что случилось что-то. Вот и предложила печаль заесть.
— Заесть — это очень правильно. А что за печаль?
— Знакомые сказали, что на юге степи зимой без снега были.
— И что?
— А это значит, что будет засуха. И неурожай.
— Ой, — Нина даже тарелку отставила, — и что же делать?
— А что мы можем тут сделать? Вокруг везде дома и дороги, даже огород не разбить… девочки, а вы бы хотели в земле поковыряться, грядки там покопать и всякую вкусноту повыращивать?
— Сама же говоришь: вокруг дома и дороги.
— А если я договорюсь, что нам неподалеку земличку выделят?
— И кто это такой заботливый будет?
— Установка, которую мы с Леной делаем, вообще-то взрывоопасная, ее по-хорошему надо за городом где-то собирать и испытывать. И я даже знаю где. Осталось уговорить Семенова это место подгрести — а уж место для огорода там найдется. Вы как, согласны в пейзане записаться?
Глава 33
Товарищу Вознесенскому не пришлось оправдываться перед товарищем Сталиным за срыв французского контракта: вся статинформация в Госплане проходила через Струмилина, и Станислав Густавович первым успел доложить руководству о предстоящей засухе. Причем так доложить, что Иосиф Виссарионович попросил Лаврентия Павловича внимательно проверить, кто и почему этот контракт старался провести через плановые органы.
В том же направлении двинулись и поставки зерна в Польшу. Иосифа Виссарионовича просто взбесило сообщение от Берута о том, что из ста тридцати восьми тысяч тонн зерна, поставленного полякам в сорок пятом году, они сто тысяч поместили в «неприкасаемый государственный фонд».
— У нас люди голодают, а они неприкасаемые фонды создают из нашего зерна?
— Похоже, крошки со стола они собирать точно не будут, — прокомментировал слова Сталина Струмилин. — Если у них есть возможность по четыре килограмма хлеба с человека просто на склады положить, эти килограммы для них явно не критичны. А вот сколько мы недоберем в этом году… боюсь, у нас критичны будут и лишние сто грамм.
— Типун тебе на язык! — ответил Иосиф Виссарионович. — Ты всерьез думаешь, что у нас все так плохо будет?
— Статистика — она наука упрямая, говорит даже то, что люди не хотят слышать. Например, говорит, что в России каждые двенадцать-тринадцать лет случается засуха, причем по два года подряд. Я где-то слышал, что это связано с какими-то солнечными циклами, но в астрономии я не силен, а вот статистике доверяю полностью. В сорок пятом мы наблюдали первый год засухи, и я не вижу причин, почему она в этом году не случится. Зима наглядно показала, что с дождями ничего хорошего нам ждать не приходится, по крайней мере в европейской части СССР. Но и на Сибирь я, честно говоря, особых надежд не питаю: та же статистика сообщает, что во время засухи здесь там все наоборот просто заливало.
— А у тебя предложения хоть какие-то есть? Ну, кроме приостановки любого экспорта зерна?
— Если тебя удовлетворят именно «хоть какие-то», то есть. Не ахти что, но есть шанс, что нам немного поможет. Обычно засухи не задевают Белоруссию и области к северу от Тульской. Зерна мы там, конечно, много не соберем, но если сделать упор на овощи и картофель… по моим расчетам, если мы больше половины техники перевезем туда с юга России, Украины и… нет, в Молдавии и так ничего нет. То есть если сосредоточить все силы на картошке, капусте с морковью и свеклой, и резко расширить посевы кормовых культур вроде той же кормовой свеклы и турнепса… у немцев есть довольно высокоурожайные сорта.
— Пусть этим профильный наркомат занимается… а ты проследи, чтобы они не напортачили. А если вернуться к Польше…
— ПРП готовит дурацкий референдум, по сути якобы доказывающий, что у партии есть широкая поддержка народа. Но референдум покажет, что их народ не поддерживает…
— Почему? Я знаю, что ты, как коренной белорус, к полякам несколько неравнодушен, так что не говори что «народ такой», а объясни суть.
— Ладно, объясняю суть: народ такой. В основной своей массе — фанатичные католики, а ксендзы поголовно против
