воплощением ее страха, и я играл эту роль в точности. Я практически чувствовал гордость моей матери, когда все это ей расскажу. Может быть, она позволит мне вернуться домой. Может быть, она разрешит мне прийти на лунный поход.
Хихиканье наполнило воздух, и Кайли выпорхнула из кустов вместе с кучкой своих друзей, держа в руке Атлас.
— Я все записала, — сказала она мне с триумфом.
Я не сводил взгляда с Дарси, когда ее ладонь раскрылась, словно она собиралась применить магию, и я бросился вперед, закрывая ее кулак своим, приседая перед ней.
— Ничего личного, Вега, — прошептал я, надеясь, что она поймет, что я действительно имел в виду эти слова. Она была милой девушкой, дело было не в ней. Это все была политика. А политика была грязной. — Это путь фейри. Если ты не хочешь, чтобы все стало еще хуже для тебя, тогда забирай свою сестру и убирайся из нашей академии». Я подмигнул, поднялся на ноги и обнял Кайли в качестве последнего пинка Дарси, не слишком задумываясь о том, сможет ли она после этого снова доверять парням.
— Пойдем в Лунный Досуг, я не хочу пропустить веселье, — сказал я громко, чтобы Дарси услышала меня, держа ее волосы в крепком кулаке.
Одна сбита, одна осталась…
28. Орион
Я стоял по одну сторону от дверного проема в Сфере, оставаясь в тени, пока вечеринка становилась все более бурной, а моя кожа зудела от желания уйти. Но только не домой, а туда, где я оставил Дарси с Сетом, потому что у меня было ужасное чувство, что я совершил ошибку, последовав совету Габриэля.
Тайлер Корбин пробежал мимо меня с Софией Сигнус через плечо, словно он только что похитил ее, и я с ужасом наблюдал, как он споткнулся о собственные ноги, и они упали на стол, разбив чашу с пуншем, и расхохотались, а я провел рукой по лицу: моя терпимость к этой ночи наконец-то иссякла.
Я скользнул за дверь, решив напоследок проверить Дарси. Это не могло причинить никакого вреда. Я следовала инструкциям Габриэля, было десять минут девятого, так что что может пойти не так?
Я прибавил темп, когда обогнул Сферу, сердце билось неловко, в воздухе витало чувство ужаса, которое заставляло меня быть на грани.
Набрав скорость, я добрался до места, где оставил их, и обнаружил Дарси на земле перед скамейкой, ее руки были прижаты к растрепанным волосам, а из груди вырывались сдавленные рыдания. Я застыл, ледяной холод стекал по моему позвоночнику, когда я увидел ее разбитой, точно зная, кто сделал это с ней, и не услышав ни единого слова с ее губ. Осколок ярости, казалось, застрял в моей груди, чтобы никогда не вырваться наружу.
Я должен был хотеть этого. Видеть ее на коленях, когда ее мужество разбилось вдребезги, но вместо этого я чувствовал ее боль так остро, как будто это была моя собственная.
Я рванулся вперед, прижав руку к ее плечу, и она вздрогнула от неожиданности, развернулась и выбросила ладонь с рычанием на губах. Огромная трещина разорвала дорожку, когда магия земли покинула ее, и я метнулся в сторону, пока она не сбила меня с ног. Твою мать.
Ее глаза вспыхнули адской яростью, и на секунду я увидел в ней фейри, прежде чем она отвернулась и попыталась спрятать от меня свое лицо, отчего у меня в груди завязались узлы.
Нет… Блу.
Я опустился перед ней на колени, во мне кипела ненависть к Сету Капелле. Он был бессердечным, я видел это и раньше. Но это переходило на новый уровень, и я видел, что для нее это означает что-то гораздо более глубокое, чем я когда-либо узнаю.
— Ты пришел сказать, что предупреждал меня? — укусила она, слезы продолжали течь по ее щекам, и все, чего мне хотелось, это притянуть ее поближе и вытереть их. Эта девушка не заслуживала того, чтобы плакать в грязи. Это было неправильно. Может быть, я и хотел, чтобы с Вега разобрались, но никогда так.
— Вставай, — настоятельно попросил я, беря ее за руку и поднимая на ноги. Ей нужно было использовать этот гнев, превратить его в броню и носить на своей плоти, когда она будет мстить Сету. Это был путь нашего рода, и она должна была знать это, но слова не сходили с моих губ, потому что это были слова предателя. Я должен был радоваться, что Сет сделал это, но ни одна часть меня не позволяла этого. Это была грязная, мать ее, тактика.
— Зачем ты вернулся? — задыхалась она, вырывая свою руку из моей хватки и снова обхватывая голову руками.
Он изрядно испортил ее волосы, убрав все синие кончики и оставив на виду участок кожи головы, но они могли отрасти. Все, что ей было нужно, это правильное зелье. Она искала мои глаза, глядя на меня с таким недоверием, что проснулась какая-то давно потерянная часть моей личности, пытавшаяся предложить ей что-нибудь, чтобы скрасить ее настроение.
— Мои паучьи чувства зудели, — сказал я с тихим смешком, и она нахмурилась.
Отлично, это прошло хорошо. Идиот.
— Это была шутка? — спросила она, ее голос был грубым и с оттенком растерянности.
Мой рот скривился в уголке, когда я попытался выманить у нее улыбку. Мне нужно было, чтобы ее свет вернулся по эгоистичным причинам, и, очевидно, я был не прочь выставить себя дураком, пытаясь заставить ее снова улыбнуться.
— Это была она, — сказал он. — По-моему, довольно неплохо.
Я притянул ее ближе, вдыхая ее воздух и продолжая идти по этому пути безумия, на котором я находился, решив скрасить ее настроение.
— Теперь синего больше нет, как я буду определять, кто из близнецов кто?
Смех вырвался у нее в виде икоты, и мой внутренний зверь мурлыкнул.
— Ты прав, как бы ты будешь это определять? — она фыркнула, вытирая влажные глаза кружевным рукавом, размазывая тушь по щекам.
Она все еще выглядела красивой, когда ее сердце было разбито, волосы испорчены, а по лицу тянулись дорожки слез. Ее
