боль. Не понял, что тебе тоже было больно. Что ты ждала от меня каких-то слов или действий. Я все время забываю, что ты отличаешься от наших, аргольских женщин! Прости! Пожалуйста, прости!
Касссиан, все это время крепко прижимавший меня к своему телу, отстранил меня на вытянутых руках и заглянул в глаза:
– Ан… Энди, мне нужно было время, чтобы смириться с тем, что наследника у меня не будет. Но я даже и в мыслях не допускал отказаться от тебя. Разве что ты сама решишь, что я тебе не нужен. И то, не уверен, что мне хватит сил тебя отпустить. Раз богиня решила, что я не достоин продолжения рода, то пусть будет так! Значит, я слишком сильно провинился перед ней и аргольским народом. Я все равно буду славить ее уже за то, что она дала мне тебя, моя невозможная любовь! Моя жизнь!
Кассиан очень осторожно, словно я хрустальная, словно спрашивая разрешения своими действиями, устроил меня у себя на груди, по-прежнему обнимая одной рукой. А второй нежно-нежно погладил по скуле. Не отрыва от меня взгляда. Тревожного, вопрошающего, и бесконечно нежного.
– Энди, я не умею красиво говорить. И, как оказалось, не умею ухаживать. Но, если ты примешь меня супругом, вся моя жизнь будет посвящена только тебе.
Кассиан смотрел мне в глаза, не отрываясь, вопросительно. И я, жадно впитывающая незатейливую ласку его пальцев всей кожей, далеко не сразу осознала, что происходит. Это что, мне только что сделали предложение? Это был вопрос?
От моего долгого молчания взгляд Кассиана стал меняться. В нем проявилась тоска. Мужские пальцы соскользнули с моей щеки:
– Энди, если тебе нужно время, чтобы подумать, не молчи, так и скажи. Только, ради Эйстарриоллы, не убегай, не прячься! Дай мне возможность хотя бы видеть тебя! Я подожду ответа. Только не уходи!
Наверно, если бы я была умной, то я бы обязательно взяла время на раздумья. Обязательно бы помучила этого безголового аргольца. Это же надо! Молча уйти, не сказав ни слова, и думать, что я все понимаю! Но я в этом последнем задании растеряла все свои мозги и стала последней дурой. А потому легко вывернувшись из его рук, обняла его за шею:
– Я принимаю тебя в качестве супруга. Но только при условии, что ты больше не будешь вот так молча уходить! Я не арголка. И не могу догадаться, что творится в твоей душе, если ты не скажешь. Понимаешь?
Глаза Кассиана полыхнули огнем невероятной силы. Казалось, огненная вспышка его глаз выплеснулась наружу. И окутала нас огненным коконом. Горел он. Весь. От кончиков волос до кончиков пальцев. Горела я. И мне совсем не было больно или жарко. Мне было очень хорошо. Безумно хорошо. Но чего-то не хватало. И я потянулась за этим недостающим. Я первая потянулась к его губам.
Едва я коснулась его губ, вся моя смелость тут же куда-то улетучилась. И поцелуй вышел не поцелуем, а первым робким прикосновением вчерашней школьницы. Кассиан не двигался. Растерянная, я робко приоткрыла глаза. Опять что-то сделала не так? Из глаз мужчины на меня смотрел огонь. Даже не огонь, а сама душа пламени. Смотрел с таким непередаваемым голодом, с такой вселенской потребностью, что я невольно поежилась. И это стало точкой невозврата. Спусковым крючком.
– Эээндиии…
С хриплым стоном Кассиан сжал меня в стальных объятиях так, что стало невозможно дышать. Но кому нужен этот кислород, если здесь и сейчас вершится то, о чем ты мечтала ночами, лежа в одинокой постели, умирая в подземных пещерах? Точно не мне. Я забыла, что нужно дышать, когда Кассиан жадно захватил в плен мой рот. Нежно и яростно впился в губы. Припал ко мне, как припадает к роднику в пустыне умирающий от жажды.
Я не монашка. И не девочка. И это поцелуй был далеко не первым в моей жизни. Но вот тот шквал непонятных чувств и неясных ощущений, что накрыл меня сейчас с головой, совершенно точно я ощущала впервые. Бурный омут неясных эмоций закружил меня с такой силой, что я непроизвольно вцепилась в мужские плечи. Пальцы запутались в тяжелом атласе его волос. И, кажется, я его оцарапала. Сердце в груди грохотало паровым молотом. А внутри закручивалась сладкая горячая спираль.
Мы оба потеряли голову и целовались, как одержимые. Его губы были повсюду. Каждая клеточка, каждый миллиметр моего тела, не закрытый одеждой, был опробован на вкус и обласкан. Словно Кассиан знал, ощущал, как я плавлюсь под его ласками. Словно хотел меня вплавить себе под кожу. Я не возражала. Наоборот, сама желала прижаться к дорогому мне существу как можно ближе. Как можно сильнее. И его руки, будто ощущая мою потребность стискивали меня все крепче. Сладкое безумие, одно на двоих, туманило голову.
Неожиданно Кассиан оторвался от целования моей шеи. Дернулся, словно кто-то воткнул ему в спину нож, и откинулся назад. Будто пытаясь облегчить боль.
Сквозь стремительно развеивающиеся алые клочья страсти я с нарастающим ужасом наблюдала за его судорогами. Не понимая, что происходит. Пытаясь придумать, как помочь.
– Касс!
Несколько долгих секунд мужчина с мучительной гримасой выгибался назад. Словно пытался уберечь от чего-то спину. И я не выдержала. Бросилась к нему. Вцепилась в плечи. Кассиан глухо, мучительно застонал. Да что же это такое сегодня!
– Касс! Касс, чем помочь? Кого позвать?
Я с тревогой вглядывалась в искаженное мукой лицо. И с ужасом заметила, как из-под сомкнутых век показались алые ручейки. Кровавые слезы?! У меня подкосились ноги. Дрожащими пальцами я осторожно попыталась стереть потеки. И вздрогнула всем телом, когда поняла, что это не слезы. Не жидкость. А огонь. А в следующий миг ладони, которые я беспечно и доверчиво положила на щеки Кассиана, обожгло так, словно я положила их на раскаленную плиту. Короткий мучительный вопль удержать оказалось невозможным. А потом пришло облегчение. Я провалилась в темноту.
Очнулась я снова рядом с драконом. У самой его морды, усеянной устрашающего вида шипами. Заботливо прикрытая его крылом. Оранжевый глаз с вертикальным зрачком внимательно за мной наблюдал. Я улыбнулась:
– Привет! Я рада, что с тобой все хорошо!
На этот раз жарко почему-то не было. Но лежать все равно было неудобно.
– Касс, возвращайся! Я хочу встать. На земле твердо. Да и вообще, нас, наверное, уже все потеряли.
Дракон шумно и неодобрительно вздохнул. Но крыло убрал. А я повернулась и села рядом с его
