Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
вы терпите. Восемьсот лет назад они присвоили себе то, что им не принадлежало. Присвоили обманом и коварством. Много веков они передавали своим потомкам эту власть. Эти люди ведут двойную игру. Они живут среди вас, рулят бизнесом и направляют финансовые потоки. Контролируют все крупнейшие банки и корпорации. Все эти люди успешны и фантастически богаты. Чаще всего они остаются в тени. Но, если присмотреться, на левом виске каждого из них вьется маленький шрам. Это знак, по которому они распознают друг друга. Это невидимая элита, тайный орден, который молится Маммоне…
Человек на экране вдруг сделал нелепый жест. Расстегнул пуговицу френча, сунул руку за пазуху и с гримасой почесал подмышку.
Суставин с Пантелеевым переглянулись. Обоих, не сговариваясь, посетило ощущение, будто это дурная театральная постановка какой-то старой-престарой пьесы. Неспроста лысый хрен в останкинской студии вырядился в нелепый ретро-мундир.
Человек в сером френче почти закричал, что саяры жадно сосут Россию с ее неисчерпаемыми ресурсами:
– Это зло, которое нужно остановить. И в первую очередь следует покончить с тем, кто его возглавляет. Это депутат Московской городской думы Владимир Баев!
– Опять Баев, – вырвалось у Суставина.
– Да этот лысый просто псих, – сказал Пантелеев.
– Не уверен, – заиграл желваками его напарник.
– Ты хочешь сказать…
– Сматываться надо скорее.
Суставин выключил телевизор. В тишине стало отчетливо слышно, как кто-то скребется и возится с дверным замком. Донеслись чужие голоса, скрежещущие не по-русски.
Поздно.
Борясь с дрожью оцепенения, Суставин отщелкнул задвижку балконной двери. Не дожидаясь особого предложения, Пантелеев выскочил вслед за ним на холод.
Балкон был заставлен старой мебелью, которую уже давно следовало выкинуть. Облезлая тумба, в которой летом жили пауки. Обшарпанный комод с перекосившимися ящиками. Шкаф с потрескавшейся полировкой и разболтанными петлями.
В дальнем углу балкона стояли большие картонные коробки от компьютера и пыле-вонесоса. В них жена Суставина обычно хранила землю для посадок, но сейчас картонки были пусты.
– Туда, – подтолкнул напарника Суставин.
И сам влез в одну из коробок, набросил сверху мешковину. «Я в домике». Он увидел сквозь дырки, как Пантелеев лезет в соседний короб.
– Господи, пронеси, – пробормотал Суставин, осеняя себя неловким крестом.
В его квартире загремела тяжелая поступь, зазвучала непонятная речь.
Захватчики были рядом. Здесь.
Стараясь не шуршать, капитан ощупал кобуру. Осторожно выковырял пистолет. «Господи, пронеси…»
В квартире меж тем происходила невнятная возня. Деловитая, но не агрессивная. Суставин немного подуспокоился. Ничего страшного. Ну, забрались, пошурудят, пожрут что-нибудь да и свалят.
Стукнувшая балконная дверь опрокинула карточный домик надежды. Один из непрошеных гостей сипло задышал совсем рядом. Суставин нутром ощутил, как он обводит барахло нездешним, хищным взглядом. Фокусируется на коробках.
– Кур сарли? – прокудахтал из квартиры грубый женский голос («Что там у тебя?» – спросила Жея).
– Нэгль, – прохрипело совсем рядом («Никого», – ответил Муна).
– Гурэн син? («Так что, пойдем?»).
– Ассаката май лонт ри («Есть у меня подозрение»), – протянул Муна.
Суставин ни черта не понял, но интуитивно напрягся. Упер дуло в направлении голоса. Представил, как пуля, хрустко прошив плотный картон, взрезает чужое брюхо.
В отдалении пластмассово хлопнуло. «Сиденье унитаза», – распознал знакомый звук Суставин. Значит, второй в сортире. Уже легче.
Но не успел он порадоваться, как угрожающе надвинулись тяжеловесные шаги. Сквозь волокна мешковины Суставин разглядел скуласто-ноздреватое лицо. И резко нажал на крючок.
Ничего не произошло. Он суетливо нажал снова.
Черт, патрон заклинило!
Суставин с отчаянным воем выпрыгнул из коробки и набросил на джуга мешок. Пока тот выпутывался, вынырнувший из своего укрытия Пантелеев насадил на него пыльный абажур.
Монстр зашарахался, полицейские вылетели с балкона и щелкнули задвижкой.
– Воздушные ванны, красавчик! – хохотнул осмелевший Пантелеев.
В туалете раздалось урчанье смываемой воды.
Они кинулись вон из квартиры, успев прихватить рюкзак с провизией. Позади уже свирепо трещала балконная дверь и хрустело стекло. Неандерталец в шкуре ломился в квартиру, рыча и выкрикивая что-то на своем кирзовом языке.
Полицейские вылетели во двор, впрыгнули в «Вольво». Суставин завел мотор, стал разворачиваться. В зеркале заднего вида мелькнули обе монструозные фигуры. Глаза полезли на лоб: как они так быстро?
Капитан яростно газанул вдоль раскуроченной детской площадки. Гиганты помчались им наперерез, «Вольво» едва успел прошмыгнуть у них под носом. Громилы ходко понеслись за машиной. Поскакали через песочницы и лавочки, сокращая путь.
– Догоняют, Серега, – вскинулся Пантелеев.
Суставин резко вильнул вбок, уворачиваясь от метнувшейся туши. Та громыхнула по багажнику и укатилась под детский грибок.
– Жми! – заверещал Пантелеев, увидев второго совсем близко.
– Стреляй! – осатанело заорал Суставин.
Пантелеев опустил стекло и в упор всадил в монстра четыре патрона. Того как ветром сдуло.
Но – о ужас! – оба гиганта отряхнулись, словно собаки, вылезшие из воды. Снова кинулись настигать.
К счастью, Суставин успел выскочить из двора, вырулил на проспект Мира. И погнал взвывшую машину с такой остервенелой скоростью, что их бы даже гепард не догнал.
Лишь за МКАД капитан позволил себе утереть льющийся пот.
Далеко-далеко, за высокой стеной
– И куда мы едем? – в десятый раз проворчал тренер Барбошин.
Рич не ответил. Уже устал от него. Сидеть за рулем было холодно, лицо совершенно остекленело от встречного ветра. А тут еще этот тип.
– У нас игра с итальянками в среду, – пробубнил Барбошин.
Рич посмотрел на него почти с ненавистью.
– Какие итальянки, дядя? Живыми бы остаться!
Где-то позади автобуса грохнул снаряд. Их слегка подбросило и повело в сторону. В боковое зеркало Рич увидел дым и разлетающиеся ошметки легковушек.
Баскетболистки притихли. Слышно было одну только несчастную Элизабет Паркер, которая бегала по салону, хватая подруг за руки:
– What is it? What’s happened?
– Да нейтрализуйте вы ее! – не выдержал Барбошин.
Повинуясь тренерскому указанию, Нора выполнила заслон с одной стороны салона, а вторая центровая, Валя Абакумова, заблокировала американку с другой. Бедная Лиззи плюхнулась на свое сиденье, всхлипывая: «О my God!»
Рич поддал газу. Несмотря на знаки ограничения скорости, он несся теперь 120 километров в час. Гнал и бормотал про себя, как заклинание: «Не пропустить поворот, не пропустить поворот». Смутно помнил название населенного пункта, где нужно свернуть направо. На «пэ», кажется.
Он включил радио. Вместо утреннего шоу в исполнении двух пересмешников сухо зазвучал чей-то незнакомый голос, от которого веяло невиданной силой. Он вещал о скрытом могущественном правительстве, во главе которого стоит депутат Баев. Рич заслушался и едва не проскочил нужный съезд. В последний момент резко свернул. Баскетболистки, весело матерясь, повалились друг на друга.
А голос из динамика уже говорил о джугах, которые пришли, чтобы сокрушить власть саяров…
Рич вел автобус по подмосковной
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
