нужной страницы. Я подошел к пьедесталу и посмотрел наверх. Край луны уже виднелся. Я глубоко вдохнул, чтобы справиться с вдруг охватившим волнением. Подумаешь, какой-то ритуал. Да ничего из этого не выйдет, я уверен!
Мне показалось, что ожидание длилось бесконечно, я чувствовал дрожь в коленях и здорово нервничал, но вдруг лунного света стало так много, что он касался каждого лепестка каменного цветка. Я подал знак Арго, тот принялся читать на непонятном языке.
Как он и обещал, один из лепестков раскалился, словно был не прожилкой в камне, а чем-то металлическим. Я постарался взять себя в руки и, набрав полную грудь воздуха, дунул на пьедестал. Накалился еще один лепесток. Потом я вылил воду и последовательно высыпал сначала землю, потом лепестки роз и, наконец, жутко вонявшие мышиные хвосты.
Цветок на пьедестале стал огненно-красным. Я повернулся к Арго.
– Просунь руку в самый центр лилии, – сказал он. – И достань то, что там лежит.
– Это безумие, – возразил я.
– Делай! – прикрикнул он.
Я поднес руку к центру цветка и с удивлением обнаружил, что камень больше не был камнем. Мои глаза обманывали меня. Я осторожно опустил пальцы в неизвестную субстанцию.
– Смелее же! – поторопил Арго. Я вдохнул и сунул руку по самый локоть.
Тут произошло нечто странное. Меня затрясло. Казалось, что-то как будто проникло в меня. Я почувствовал резкую боль чуть выше пупка, и ноги мои подкосились.
– Достань то, что там лежит, Ланс, – кричал Арго, – или, клянусь, я тебя убью!
Я заставил себя подняться и сунул руку еще глубже. Мои пальцы нащупали что-то продолговатое и гладкое. Я крепко сжал в ладони неизвестный предмет и резко выдернул руку. Нечто как будто вышло из меня. Боль прекратилась.
Я разжал пальцы. На ладони лежал кусок золота, по форме похожий на бутон лилии. Кровь от пореза испачкала его в нескольких местах. Я осторожно вытер его о край рубахи, надеясь, что Арго не заметил, и повернулся к нему.
– Что это? – спросил я.
– Ключ, – он подбежал ко мне и выхватил золотой бутон. – Ты молодчина, Ланс! Ты свободен.
– Эй, погоди. Я чуть жизни не лишился из-за куска золота! Не хочешь объяснить?
– Нет, – он нагло посмотрел на меня. – Ты только что добыл ключ к источнику душ. Большего знать не нужно.
– И что ты собираешься с ним делать? – я скрестил на груди руки, давая понять, что никуда не уйду.
– Не зли меня, глупый эльф, и не забывай, с кем разговариваешь, – недобро проговорил он.
– Ладно, – я отступил. – Но мы еще встретимся.
– Непременно, – Арго улыбнулся. – И в следующий раз, Ланс, ты будешь стоять передо мной на коленях, как перед императором.
– Да лучше я в огне сгорю! – усмехнулся я, направляясь к выходу. – И кстати, – я обернулся. – Мое имя не Ланс.
– Да, оно тебе не идет. Слишком человеческое. Или собачье. Как тебе больше нравится?
Не ответив, я стал подниматься наверх. Меня удивляло, как мы вместе провели столько дней в пути, а теперь я его люто ненавидел. Как это случилось? За что? Почему? Я не мог понять, но в глубине души по-своему был рад этим чувствам. Если он станет императором, значит, я стану тем, кто повергнет его ради моего народа. И Тиары…
Мне захотелось выбраться из города как можно скорее. Я вернулся в гостиницу, кое-как побросал вещи в мешок, сказал хозяину, что расплатится мой спутник, и еще до рассвета был в пути в Хаарглейд. Я не знал тогда, где Рован и что сказать Прису, но мне хотелось убраться от этого места как можно дальше. После ритуала у меня возникло странное чувство внутренней пустоты, как будто я лишился чего-то очень дорогого. Но я старался убедить себя, что все дело в необычности обряда, диковинном пьедестале и мерзком Арго, возомнившем о себе неизвестно что.
Я прибыл в Хаарглейд даже быстрее, чем рассчитывал. На въезде в город меня остановил патруль. Я протянул стражнику письмо, данное матерью Приса в качестве пропуска, он долго изучал его, а потом с гордостью сообщил, что автор письма лично просила не пускать меня в город. Вот так Прис был избавлен от пагубной привычки всюду таскать меня с собой.
Я посмотрел на высоченные городские стены и понял, что настало время возвращаться назад. Обучение действительно дало мне многое. Я знал столько всего, о чем другие эльфы и не подозревали. Теперь я верил, что уже не мальчишка, что смогу помочь им. Если, конечно, они согласятся пойти за мной.
Я развернул коня и, ни разу не оглянувшись, помчался во весь опор на северо-восток, туда, где моя матушка подарила мне жизнь, где я встретил прекрасную Тиару и узнал, что самый великий человек моей жизни – гнусный предатель. Об одном только я жалел. Что не смог нормально попрощаться с Присом. Он был единственным в жизни другом, а я даже не сказал, что буду по нему скучать. Я гнал лошадь все быстрее и быстрее, надеясь, что когда-нибудь встречусь с ним вновь. А между тем внутри было гулко, как в пустом бочонке, и сколько я ни старался, подавить это чувство не мог.
Оринг прервался и посмотрел на магистра Огненной лилии.
– Невероятно! – воскликнул тот. – Твой рассказ…
– Тебе нужен перерыв.
– Знаю, но…
– Я не исчезну.
Магистр долго смотрел на светящуюся фигуру эльфа, словно не верил его словам, потом все же развернулся и вышел.
Глава двадцать седьмая – Фэй
За окном поднялась снежная буря. Рикки протер рукавом стекло и задумчиво наблюдал, как белые вихри не то дрались друг с другом, не то танцевали. За всю жизнь он не помнил такого холода в разгар весны. Но больше, чем погода, удивляло, как среди войны, разрухи и безвластия нашлись люди, пожертвовавшие этот огромный особняк на нужды других. Ему с остроухими даже выделили отдельную комнату. Кровать здесь, правда, была одна, и на нее уложили светящегося полуэльфа. Его друг Фуэртэ соорудил рядом ложе из тряпья и, накрывшись плащом, похоже, заснул.
Оставив обоих, Рикки вышел в коридор и направился к лестнице. Одна из сестер лечебницы упомянула, что на первом этаже есть ванная комната. Вязкая тишина позволяла надеяться, что никто его не потревожит.
