наших школьных годах я не стану тебя мучить. Ешь!
И Стас начал есть.
Есть землю прямо с могилы.
Он ни разу не сплюнул и не поморщился. На зубах скрипело, но Стас упорно толкал в рот слипшиеся, воняющие гнилой древесиной комья. Он словно пребывал отдельно от своего тела, заставляя себя не воспринимать то, что с ним происходит. Вспомнив недавний разговор с Робертом, он мысленно начал считать про себя: «Пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь, пятьдесят шесть…» – и ел землю.
Мелкие острые камешки скребли по горлу и пищеводу, застревали между зубами, царапали нёбо.
– Жри, Платов! Давай! – Бежов хлопнул себя по ляжкам. – Какой ты послушный! Жри! Жри!
Когда в ладони Стаса ничего не осталось, Андрей, став серьезным, сказал:
– А теперь слушай сюда, жалкий кусок отбросов. Ты ничего мне не должен. И никогда не был должен. В тот день смерть нашла меня сама, без твоей помощи. Я просто поскользнулся. Ты в этом не виновен, а жаль, уж я бы сейчас поиздевался над тобой вдоволь. – Он вздохнул и поинтересовался: – Ну и как тебе вкус моей могилы? Здорово я тебя сделал, а?
Стас сплюнул под ноги, но ничего не сказал.
– Какие мы гордые, – усмехнулся Бежов.
– Что нужно сделать, чтобы не слышать Гул смерти? – спросил Стас, превозмогая тошноту.
– Гул? Он как музыка, правда? Неужели он тебе не нравится?
– Тебе нечего мне ответить?
– Есть. – Бежов наклонил голову, и с мочки его уха на плечо скатилась крупная белая личинка. – Сказать?
– Скажи.
– Тогда съешь еще горсточку.
Стас прищурился, медленно оглядел Бежова и процедил:
– Да пошел ты, гнида. Счастливо оставаться.
– Ладно, ладно. – Парень хрустнул шеей и произнес: – Запечатай источник Гула. Того мертвого, что к тебе приходит. Кто показывает тебе всю свою мощь.
– Запечатать?
– Найди могилу источника и отдай ему то, что он от тебя хочет. Обычно у мертвого есть только одно из двух желаний: либо увидеть кого-то в последний раз, либо отомстить. Дай ему то, что он хочет. Пока ты не сделаешь это, он не убьет тебя, но измучает, будь уверен. Если откажешься – ты мертвец.
Стас покачал головой.
– Я не могу отдать ему то, что он хочет.
Костлявое плечо Бежова дернулось, он качнулся, как корабельная мачта, и выпрямился.
– Тогда пеняй на себя. Источник Гула ни за что не подпустит тебя к своей могиле.
– А как запечатать?
– Я покажу тебе. – Бежов оскалился. – Ну надо же. Стас Платов пришел извиняться. Отмечу этот день в своем календаре.
Стас почувствовал, как под ним зашевелилась и поползла земля, став мягкой, а потом и вовсе превратившись в жижу. Он стремительно тонул в смрадной трясине, и, пока его тело заглатывала похожая на черный кисель топь, жадная улыбка не сходила с лица Бежова.
– Проваливай, Платов. Точнее, проваливайся. Проваливайся! Ха-ха! Проваливайся!
Стас зажмурился, задержал дыхание. Под ухающий хохот мертвеца он утоп в грязи с головой.
* * *
Закашлявшись, Стас открыл глаза. Его окружала темень и сырость. Он пошевелился, ладони метнулись в бока и уперлись в стенки ящика.
– Да нет же… нет… Бежов… – Стас попытался приподняться, но ударился лбом о деревянную крышку. На этот раз боль не привела его в чувство, он лишь сильнее разозлился и испугался. Принялся колотить локтями и орать: – Бежов! Скотина! Выпусти! Выпусти меня! Выпусти!
Успокоился он быстрее, чем в первый раз своего пребывания в могиле. Достал из кармана фонарь, включил.
Это был совсем другой гроб: ни царапин, ни бордово-черных рытвин. На струганой деревянной доске у самого лица блестел знак: круг, а внутри его – точка.
Опять этот знак.
Стас уже собрался погасить свет, как спиной почувствовал что-то холодное. Он повернулся на бок, поднес фонарь ко дну ящика и вздрогнул, не сразу поверив глазам. Зато среагировал желудок: его сдавила спазматическая боль.
Гроб, в котором лежал Стас, начал наполняться водой. Спина и задняя часть ног уже промокли, затылок – тоже.
«Пожалуйста, – подумал Стас, – пусть я задохнусь быстрее, чем утону. Пожалуйста».
Когда вода скрыла тело Стаса почти полностью, о крышку гроба что-то ударилось, а потом заскрежетало. Стас уже слышал этот звук. Все снова повторяется. Все повторяется.
Крышка сдвинулась, и в гроб ворвался холодный свежий воздух
– Стас… Стас? – позвал Роберт. Позвал тем же тоном, как и в прошлый раз. – Я сейчас… Погоди, потерпи.
Стас вдохнул полной грудью. Его обхватили за плечи, приподняли. Кто это был? Роберт? Или Бежов?
– Живой, Платов… Живой же, а! Живой! Думал, не успею. – Пока что это был Роберт. – Давай-ка, вылезай. Вылезай… Гул почти закончился, а мы еще живы.
Роберт сунул руки Стасу под мышки и, как куклу, поставил на ноги, а сам, как и в прошлый раз, вылез на поверхность и подал руку.
– Платов, цепляйся, я тебя вытащу. – И это друг тоже говорил. Стас помнил точно.
Он протянул ему руку, и Роберт вытащил его из ямы. А потом завалился на кучу вырытой земли. Точно так же, как и в прошлый раз.
Стас сел рядом и уставился на яму.
– Знаешь, Платов, – сказал Роберт, приподнявшись на локтях. – Для человека, которого погребли заживо, ты выглядишь слишком спокойным. Научишь потом, как это делается? А то, сам знаешь, с нервами у меня беда.
А вот этого он не говорил. Стас внимательно на него посмотрел, но продолжал молчать. Он не мог выдавить из себя ни слова.
Роберт уселся на кучу земли (той самой, которую Стас совсем недавно ел с ладони).
– Знаешь, так быстро ямы я никогда не копал, – рассмеялся Роберт, толкнув его в плечо кулаком. – Хорошо, что у меня большой опыт раскопок, особенно снятия верхнего слоя.
– Ты как меня нашел? – тихо спросил Стас.
Роберт перестал смеяться, он весь был измазан в земле.
– Если б я не сосчитал количество могил перед Гулом, я б тебя не нашел. Но я сосчитал. Их было семь. А когда ты провалился под землю, могил стало восемь. Извини, я не сразу заметил, кричал, звал тебя, не знал, что делать… а потом меня осенило: мы же на кладбище. Пересчитал могилы и понял, что одна из них свежая, с новым надгробием. На нем даже было написано «Платов Станислав Викторович».
– Роб… как хорошо… что ты такой дотошный, – выдохнул Стас. Вот теперь он позволил себе расслабиться и поверить в происходящее. – А Полина не показывалась?
– Нет. Сам удивляюсь, куда она делась.
– У тебя есть часы?
– Есть. Сейчас без двух минут полночь. Еще чуть-чуть – и мы будем стоять у могилы Бежова чистые.
