и мифическими островами не оправдаешься. Нужны факты, виновные и свидетели.
- Мама, - хрипло выдохнул Аль, и Юля встрепенулась на стуле. Заморгала, прогоняя сон. Она на самую малость задремала и надо же… чуть не проспала.
- Совенок, - голос дрогнул, и Юля торопливо задышала чаще, скрывая охватившее ее волнение.
- Мама, не плачь, - Аль все же заметил заблестевшие глаза, и в его голосе послышалась вина. Выдохнул покаянно: - Прости, я не хотел. Так вышло.
- Брось, - улыбнуться сквозь слезы было непросто, но Юля справилась.
Обхватила ладонь сына, сжала.
- Ты у меня лучший. Самый самый. Ты не мог отступить, я понимаю.
В комнату вошел Четвертый. Улыбнулся радостно:
- Очнулся.
Наклонился. Потрепал брата по волосам:
- Ты неплохо справился, благодаря тебе у нас есть подозреваемый, только в следующий раз не смей расстраивать ассару. Она ночей не спала, все у тебя сидела.
- Мама, - обеспокоился Совенок, попытался было встать, сказать что-то еще, но силы его оставили, и он обессиленно повалился на кровать.
- Лежи, герой, - приказал Фильярг, - лучше расскажи, что там у вас с рузандцем случилось, а то Третий себе все мозги сломал.
- А турнир? – не утерпел Аль.
- Какой турнир, болезный! - шутливо нахмурился Фильярг. – Лежать. Комнату не покидать. Это крыло лечебницы под усиленной охраной. Пока гости здесь, наружу вы ни ногой. Понятно? На кристалле запись потом посмотришь.
- Есть наружу ни ногой, - с обидой выдохнул Аль. Он так хотел посмотрел на сражения старших, а вместо этого валяется на кровати... И такая обида скрутила Аля, что он не выдержал, шмыгнул носом, точно девчонка какая-то.
- У твоего рузандца были сообщники, - смягчился старший брат, - они повредили кристаллы защиты, академия подверглась нападению калкалоса. Раковина была манком.
Аль аж рот открыл от услышанного.
- Калкалоса? – хрипло переспросил, приподнимаясь на кровати. – Но они никогда не нападают на людей. Разве что он был больной… Бешенством.
- Каким бешенством? – непонимающе нахмурился Фильярг.
Аль рухнул обратно. Прикрыл глаза, ощущая, как накатывает слабость. И ведь даже захоти – ему не выйти из лазарета, разве что выползти. Вот же… невезение. Кашлянул, укрепляя голос.
- Драго рассказывал, что где-то в море есть проклятое место. Если оказаться поблизости в час Дикого ветра, оно может превратить калкалоса в безумца. Таких они убивают сами.
- Хм, - Фильярг задумчиво потер подбородок, - теперь понятно почему Драго сцепился с ним.
- Драго? – Аль снова попытался вскочить. – Что с ним?
- Тише, - Юля твердо уложила его обратно, поправила одеяло. Ответила: - Ему досталось, но Драго боец. Он выкарабкается, обещаю.
Глава 24
Юля вытерла рукавом вспотевший лоб, отмахнулась от мухи – налетели сволочи. На жаре, которая накатила с самого утра, воспаленные раны привлекали насекомых, и стоило поторопиться с обработкой. Руки действовали уже автоматически: проверить дренаж на ране, пройтись антисептиком, выявить очаг воспаления и пометить его для целителей.
Драго дышал тяжело, с присвистом. В легких точно поселились паровые котлы. Из приоткрытой пасти стекала слюна. Сердце билось лихорадочно часто. В себя он так и не пришел, и Юля, цепенея, старалась не думать о том, что все зря, и она скоро потеряет друга.
Ее упрямство оказалось заразным. Курсанты приходили по одному и целыми отрядами. Калкалоса подняли над землей, закрепили на воздушных лентах. Расправили порванные крылья. И девочки – вот когда пригодилось умение шить – трудились, соединяя порванные лоскуты кожи аккуратными стежками, на которые целители потом накладывали заживляющие заклинания.
Целители обработали крупные раны, очистили их от мусора, стянули магией, удалили поврежденную чешую, а с мелкими ранами и ссадинами разбиралась Юля с девочками.
- Огонь нужен, - морщась, точно его отвлекли от супер важного дела по ничтожному поводу, заявил главный целитель академии. Он прошелся вдоль калкалоса, потыкал пальцем в чешуйчатый бок, где тремя рваными полосами остались следы когтей. Раны бугрились заживающей, местами темно-красной от воспаления кожей, на которой выступал желто-зеленый гной.
- Мы обрабатывали огнем, господин Тарьяр, - возразил один из курсантов.
- Огнем, да не тем, - хмыкнул Тарьяр, отошел, принимая вид «профессор перед студентами»: - Калкалосы могут регулировать не только температуру и интенсивность пламени, но и насыщать его разными микроэлементами. Мы же умеем лишь обеззараживать раны, да и то используем данный способ больше в полевых условиях.
Окружающие тяжело замолчали. Молчала и Юля. Она прекрасно понимала, что хватается за соломинку. Что целители никогда не имели дело с калкалосами. Тут не просто иная физиология, но и магия, хоть и родственная, а все равно другая. Однако стоять и смотреть, как он умирает, Юля тоже не могла.
- Уважаемый господин Тарьяр, - вот хотела сдержаться, а сарказм скрыть все равно не удалось, - может, вы что-нибудь посоветуете, раз у нас не наблюдается другого калкалоса.
На нее посмотрели с неодобрением. Во взгляде читался приговор: упрямая, не желающая принять правды женщина. Тяжелый случай для любого целителя.
- Вы и так делаете больше, чем нужно, - снизошел до похвалы Тарьяр, - но я пришлю один порошок. Тапунский. Аборигены используют его для лечения животных.
Что же… Спасибо и на этом. Юля была готова использовать все, лишь бы помогло.
- Калкалосы! – дикий крик прокатился по поляне. Юля вздрогнула, прижала ладонь к груди, ощущая, как дико заколотилось сердце.
Браслет не замигал, а взорвался сообщениями.
- Юлия Андреевна, быстро в укрытие, - выступили вперед, проявляясь из пустоты, безмолвные, но Юля медлила, не решаясь оставить друга одного с сородичами.
- Как мы их проворонили-то?! – огорчился вслух кто-то из курсантов.
- Скрытно шли ночью. Потом прятались в горах, а с утра пожаловали, - раздосадовано ответил один из безмолвных.
- Юлия Андреевна, - поторопили ее, но тут солнце накрыла тень, и они застыли, задрав головы в небо.
Тарьяр сообразил первым.
- Расходись! – крикнул, и народ кинулся врассыпную. Поляна опустела. Юля же, наоборот, попятилась ближе к Драго.
- Юлия Андреевна, вы нас вынуждаете, - предупредил безмолвный, и Юля поняла, что еще немного и ее просто схватят в охапку и потащат в безопасное по мнению охраны место.
- Они его не тронут, - указала на очевидное, - а потому ждем здесь.
Не
