— Тетушка Эм, — сказал он, поднимаясь по ступенькам, держа шляпу в руке, — не могу выразить, как я сожалею о том, что случилось с Рэнни.
Тетушка Эм раскрыла руки, чтобы он подошел и обнял ее.
— Хорошо, что ты приехал, — сказала она.
— Я уже виделся с ним. Я сделал все, что в моих силах, чтобы убедить полковника Уорда в том, что он совершает ошибку. Но полковник так настроен найти козла отпущения, каким бы нелепым ни казался выбор, что и слушать меня не захотел.
— Не думаю, что это подходящее выражение в отношении Рэнни! — заметила ему Салли Энн.
— Извините, тетушка Эм. Я только хотел сказать, что…
— Неважно, Мартин, — прервала его пожилая женщина. — Я понимаю, что ты имел в виду.
— Могу ли я что-нибудь сделать для вас или Рэнни?
— Спасибо. Ничего не нужно. Не сегодня.
— Я подумал, с собой ли у него гармоника. Это могло бы его развлечь.
— Сейчас подумаю. По-моему, нет. Нет, он ее не взял. Я поищу ее, и ты сможешь ему передать.
— Хорошо. Мне будет легче, если я что-нибудь сделаю для него, пусть самую малость. Ведь меня не будет в городе день-два.
— Дела, Мартин? — спросила Салли Энн.
— Да, к сожалению.
— Федеральные дела, а впрочем, думаю, тебе приходится прыгать всякий раз, когда хозяева щелкают кнутом?
— Да, именно так, — сухо согласился он. — Жаль.
— Отчего же? Ты хотела о чем-то меня попросить? — Он склонил голову в исключительно очаровательном поклоне.
— Я-то думала, ты мог бы сделать что-нибудь, чтобы освободить Рэнни, а не просто передать гармошку, — вызывающе бросила Салли Энн.
Мартин улыбнулся:
— Не хочешь ли ты сказать, что сомневаешься в способности своего полковника-янки сохранить объективность?
— Оставь Томаса в покое. Он только выполняет свои обязанности.
— И в этом деле тоже?
— Что ты хочешь этим сказать? — Салли Энн подалась вперед.
— Ничего, ничего, — Мартин поднял руки, показывая, что сдается.
— Кроме того, это вовсе не мой полковник, — Салли Энн вновь откинулась к спинке кресла.
— Рад слышать это. Но какое чудо я должен совершить, чтобы Рэнни освободили?
— Не знаю. Что-нибудь. Что угодно. Используй свои связи.
— Сомневаюсь, что это поможет. Дело в руках армии, и шериф не станет вмешиваться. Губернатор тоже вряд ли будет этим заниматься, если здесь для него нет выгоды, — его лицо приняло лукавое выражение. — Конечно, я всегда могу попытаться дать взятку полковнику.
— Это не смешно!
— Да, он в любом случае богаче меня, не так ли? Что же остается?
— Рыцари?
Летти показалось, что, когда кузина Рэнни говорила это, она тайком бросила взгляд в сторону своего отца. Он стоял у перил и смотрел вдаль, как будто мысли его были далеко отсюда.
— Они не занимаются освобождением заключенных из тюрьмы.
— Может быть, и так, — согласилась Салли Энн, не сводя с Мартина глаз, — но это мог бы сделать Шип.
На веранде воцарилась тишина. В эту минуту все смотрели на Мартина. Он выглядел ошеломленным.
— Моя дорогая, я не тот, кто тебе нужен.
— Я и не ждала, что ты согласишься, но если тебе не безразличен Рэнни…
— Нет, — сказала Летти.
Мартин не был уже в центре внимания.
— Что значит «нет»? — спросила Салли Энн. Летти спокойно посмотрела на нее.
— Из этого ничего не выйдет. Тот, кто попытается освободить его, погубит и Рэнни, и себя.
— Совсем не обязательно, — попыталась возразить Салли Энн.
— Но даже если это получится, что будет с ним дальше? Он не сможет вернуться с Сплендору. Он мог бы, конечно, жить в Техасе или еще западнее, но он будет несчастлив вдали от всех вас.
Мартин Идеи посмотрел на нее сверху вниз.
— Я не намерен совершать глупости, мисс Мейсон. но мне кажется, вам не пристало решать судьбу Рэнни.
— Возможно, но я думаю, для него будет лучше положиться на то, что полковник разберется и справедливость восторжествует.
— Даже после обыска Сплендоры, который он и его люди собираются произвести?
— Вы намекаете на то, что они могут здесь что-то найти?
— А вы уверены, что нет? Что полковник не сфабрикует улики, если ничего не найдет?
Что на самом деле скрывалось за этим улыбающимся фасадом его красивого лица? Понять было невозможно.
— Я поражена вашими словами, поражена, что вы не хотите понять преимуществ нынешнего положения Рэнни.
— Вас многое в нас поражает, вы многого не понимаете, не так ли? Взять хотя бы Рэнни или Шипа. Вы вмешались, и посмотрите, что вышло. А теперь вы будете говорить нам, что для него лучше? Возможно, мисс Мейсон, вам лучше всего вернуться на Север, к своим.
Никто не произнес ни слова. Никто не упрекнул Мартина в плохих манерах, никто не возразил ему. Похоже, он выразил в словах то, что все они чувствовали. Они молча сомкнули ряды, чтобы противостоять ей — предательнице, проникшей в их лагерь.
Летти встала:
— Возможно, вы правы, мистер Идеи. Возможно, вы совершенно правы.
Она пошла в дом. В неподвижной духоте спальни сидеть не хотелось, и она прошла дальше по коридору к заднему выходу. Летти пересекла заднюю веранду и, шурша юбками, спустилась вниз. По тропинке, выложенной кирпичами, миновала грядки с травами и кухню. Чем дальше она удалялась от дома, тем быстрее становились ее шаги. Быстрее, еще быстрее. Когда Летти добралась до хижины, где проходили занятия, она почти бежала. Она влетела внутрь и захлопнула за собой дверь. Опершись о дверную ручку, она закрыла глаза и стояла, прислонившись к двери.
Мартин прав. Она должна уехать. Оставаться здесь, где все желали ее отъезда, было бы епитимьей, наложенной самой на себя. Ей хотелось, чтобы все закончилось и осталось для нее позади. Но Летти не могла заставить себя всерьез думать о сборах и хлопотах об отъезде, пока судьба Рэнни оставалась неясной.
Без него Сплендора казалась опустевшей. Как ни странно, присутствие тихого и непритязательного Рэнни ощущалось везде. Все и всё в той или иной степени зависели от него. Он был солнцем, вокруг которого вращалась вся жизнь в доме. Без него все было мрачным и бессмысленным.
Даже эта классная комната. Летти открыла глаза и огляделась. Все было как прежде — тот же пыльный запах книг, мела, клея и старых кожаных переплетов. Солнечный свет таким же ярким пучком проникал через окно. Пылинки так же медленно кружили в его лучах. И все же комната казалась унылой и покинутой.
