В кабинете Джулии сидел Булл и ел цыпленка из пакета. Когда она вошла, он поднял глаза.
— Я знал, что ты придешь, — сказал он, взяв красно-белую полосатую картонку с цыпленком и приветственно помахивая ею, — Хочешь крылышко?
Она взяла кусок цыпленка скорее за компанию, чем от голода. Устроившись на краешке письменного стола, она спросила:
— Что нового?
— Нашли двух парней, которые видели Стэна около двенадцати ночи, это немного сужает временной интервал момента смерти. Больше ничего.
Она доела куриное крыло, выбросила кость в мусорный ящик и потянулась за салфеткой.
— Я подумала, из-за того, что случилось со Стэном, те сокращения, о которых я говорила тебе, так или иначе неизбежны.
— Только не надо снова об этом, — его лицо поморщилось.
— Послушай, мне все это не нравится так же, как и тебе, но какой-то финал этого фильма лучше, чем ничего.
— Я понимаю, что задержки сводят тебя с ума, Джулия, но это скоро закончится. У тебя еще есть время сде-лась эту вещь так, как ты хочешь.
— Не думаю. Мне кажется, чем скорее мы закончим работу, тем лучше. Ты не представляешь себе, что здесь происходит.
— Ты имеешь в виду наркотики? — спросил он прямо.
— Откуда… — начала она.
— У меня есть глаза, девочка, и уши. Кроме того, мне кое-что рассказал Рей, пока тебя не было.
— Ну, хорошо, может, ты понял, в чем дело, но ты согласишься со мной, что кинокомпании не делает чести, если ее используют в своих целях преступники.
— Это не имеет отношения ни к тебе, ни к твоей работе. Твой сюжет, твое искусство — если позволишь мне выражаться немного претенциозно — за пределами этого. Тебе следовало это знать.
— Поскольку мне никогда не внушали, что то, чем я занимаюсь — это искусство, — ответила Джулия с некоторой горячностью, — то я не могу сказать, что знаю об этом. Если я останусь здесь и убьют еще кого-нибудь, тогда именно это перейдет все пределы искусства, как я понимаю. Я буду в ответе, хотя, честно сказать, уже по горло сыта ответственностью.
Булл раздраженно отодвинул последний кусок своего цыпленка, взял салфетку, чтобы вытереть жир с пальцев.
— Я и раньше это говорил, но скажу еще раз: ты зарежешь свою картину. Ты не относишься к тем режиссерам, которые снимают целые мили лишней пленки. Я наблюдал за твоей работой и я знаю, что каждый эпизод имеет свою цель, несет важную смысловую нагрузку как в плане характеров героев, так и в плане сюжета, или того и другого вместе. Вырежи эпизод — и будет нанесен непоправимый ущерб. Я это вижу именно так.
— Но не существует режиссера, который не оставлял бы на полу рулоны пленки после хорошего сокращения.
— Это другое дело, и ты это знаешь. Мы сейчас говорим о том, что ты вообще собираешься отказаться от целых эпизодов.
Пока они разговаривали, послышался звук открывающейся и закрывающейся входной двери, низкий тембр голоса Рея, перемежающийся гортанным контральто Мадлин. Секундой позже в комнату вплыла актриса.
— Вырезаете эпизоды? — спросила она с деланным ужасом. — Это страшные слова, ты знаешь, мой дорогой Булл. Какие же эпизоды, если не секрет, мы вырезаем?
— Твои, Мадлин, только твои, — сказал он с той резкой интонацией, которая свидетельствовала, что он недоволен ее вторжением.
Мадлин неестественно улыбнулась:
— Не сомневаюсь в этом. И сразу должна заявить вам: тот, кто вырежет хотя бы одно движение из моей сцены в больнице, должен приготовиться к смерти. — Она поморщилась, спохватившись, что сказала не то. — Ах, Господи, мне не следовало говорить это, учитывая обстоятельства, но вы понимаете, о чем я.
— Сцена в больнице необходима, — сказала Джулия. — Конечно, она останется.
— Я счастлива. А та сцена, где я бреду в этом дьявольском болоте в грязи, под дождем, с растрепанными волосами. Обещай мне, что она не свернется рулоном на полу в монтажной, как говорится в классической фразе.
— Я не считаю это возможным.
— Прекрасно. Эти две сцены мои. Я и вправду способна нанести увечья, если потеряю любую из них, даже если по вине моего агента у меня нет права на контроль за сценарием.
Наступила краткая пауза. В те дни имя Мадлин было уже не настолько известно, чтобы она могла пользоваться такими привилегиями, даже если когда-то и принадлежала к этой когорте. Джулии было стыдно смотреть, как актриса разыгрывает из себя «звезду», когда все кругом знали, что игра фальшива. Она уже собиралась произнести что-нибудь ни к чему не обязывающее, но тут от двери послышался голос Рея:
— Как мне кажется, Джулия, тут будет позор, если то, что ты наметила за последнее время, не попадет на пленку. — Он медленно улыбнулся ей, когда она в удивлении обернулась к нему. — Извини. Просто не мог не удержаться от искушения вставить свои слова, А вообще-то я пришел предупредить тебя. Мне кажется, что парень, который с важным видом вылезает из арендованного автомобиля, и есть контролер из твоей компании-кредитора.
— Сам мистер Важная Шишка, — сказала Мадлин, направляясь к двери. — В последний раз я подписала автографы для его бабушки, его жены, его племянника и трех племянниц — ну, для всех, кроме собаки. Как жаль, что здесь нет черного хода. Не возражаете, если я оставлю вас?
Актриса не стала ждать ответа на свой вопрос. Когда Булл тоже поднялся, Джулия попросила:
— Не уходи. Может, мне понадобится моральная поддержка.
— Я и не собирался уходить, — ответил он, сгребая коробку из-под цыпленка и другой мусор в большие ладони, — но тебе нужен твой письменный стол. Не возражаешь, если Рей тоже останется? Он может узнать для себя много интересного.
Джулия подозрительно посмотрела на Булла, но тот был занят сметанием крошек хлеба с поверхности стола.
— Не возражаю, — сказала она и добавила: — Между прочим, кто позвонил в компанию-кредитор?
— Наверное, Офелия по просьбе Аллена. Это очень неприятно, но они должны быть в курсе. Нет смысла откладывать встречу с их инспектором.
— Ты не знаешь эту личность, — сухо заметила Джулия.
Вскоре инспектор компании-кредитора был препровожден в ее кабинет. Он не изменился — от него по-прежнему несло запахом застарелого пота и по-прежнему он имел фальшиво напыщенный вид. Джулия обменялась с ним рукопожатием и с максимальной сердечностью, на какую только была способна, представила его присутствующим.
— Ну, ну, — сказал Дэйвис, пожимая руку ее отца. — Великий Булл собственной персоной. Мне сказали, что вы находитесь здесь, но я и не надеялся, что мне так повезет. Я большой ваш поклонник, особенно ваших фильмов о войне. Прекрасные батальные сцены, просто прекрасные! Как, например, в «Смерти в дюнах», где на воздух взлетают все ваши герои. Это мой любимый фильм.
