план, да?
— А Игорь? — спросила Ирина.
— Тут уж сами решайте, — пожал я плечами. — У меня есть определённая тактика, строящаяся на том, что я никого ни к чему не принуждаю, я не мудак. Всё это было вашим решением и Игоря.
— Он передумает, — уверенно произнёс Андрей Степанович.
— Посмотрим, — хмыкнул я. — Сегодня отдыхаем, мне надо срочно бухнуть, чтобы вынести всё это дерьмо.
Чтобы бухнуть, нужно бухло, это азы, поэтому я направился в прилегающий к аэродрому посёлок и начал шарить по домам.
Ни на кого не наткнулся, что хорошо, но зато нашёл невскрытый ящик импортного коньяка. Хеннеся, который, насколько я помню, идёт по тринадцать тысяч тыров за бутылку ноль-семь.
Мы, врачи, по мнению общественности, почему-то очень любим коньяк. Раньше традиционным подарком врачу была бутылка коньяка и коробка шоколада. Шоколад я тоже нашёл, правда, он подморожен, но немного времени у огня приведёт его в правильную кондицию.
Вернулся в ангар, уселся у догорающей мебели в бочке, налил коньяку в металлическую кружку, вытащенную из рюкзака и, глядя на угольки, начал бескультурно выпивать.
Хеннеся мягкий, идёт как по горлу тёплая вода. Хрумкая шоколадными конфетами, я выпил одну бутылку, затем взялся за следующую и так до полного опустошения ящика. На душе стало тепло.
Вообще, не любитель напиваться, не считаю, что это выход куда-либо, кроме алкоголизма, но вот сегодня что-то захотелось.
Ирина, Степаныч и Петровна улеглись спать, разложив спальные мешки прямо у костра, а я остался сидеть и курить. Жаль, нет Табаки. Лаки Страйк сейчас бы очень не помешал.
Скрипнула ангарная дверь и внутрь вошёл Игорь.
— Здоров, — приветствовал я его.
Он молча прошёл к костру и разложил спальный мешок.
— Зачем ты так с ними? — спросил он.
— Зачем они так с собой? — спросил я вместо ответа. — Меня никто не спрашивал, а вы сами предложили.
— Отыгрываешь истинного нейтрального? — грустно усмехнулся Игорь, достав из кармана мятую пачку сигарет.
— Не до конца догоняю ход твоих мыслей, — признался я.
— Это мировоззрение персонажей, заведённое в правилах настольной игры «Dungeons and Dragons», — объяснил Игорь. — Истинно нейтральные — это персонажи, которые ни во что не вмешиваются, живут и дают жить другим, никого ни к чем не принуждают, не вступают никуда и не творят зла во имя какой-то высшей цели, пусть даже очень благородной.
— Ты меня вообще не знаешь, — усмехнулся я. — Если вспомнить то, что я сделал или не сделал, я какой угодно, но не истинно нейтральный. Механика мировоззрений — это бред. Мне больше нравится система S.P.E.C.I.A.L. из Фоллыча. Правда, разрабы из «Псевдохризолит Энтертеймент» как-то неудачно реализовали систему мировоззрений в Нью-Вегасе…
— А «Невервинтер Найтс 2» не играл? — поинтересовался Игорь.
— Пробовал, но не зашло, — признался я.
— Вот там была применена механика из D&D, — поведал мне Игорь.
— Не помню, что там было, — вздохнул я. — Так или иначе, жизнь нельзя подогнать к рамкам настольной игры. Действия наши не ограничены сюжетными арками, ситуации непредсказуемы, а также необязательно у нас будет яркий финал. Даже я могу тупо сдохнуть от случайно прилетевшей пули или быть сожранным мертвяками. До недавнего времени я мог банально замёрзнуть насмерть, оставшись без укрытия.
Повисла тишина. Каждый думал о своём, даже Ирина, которая уже не спала, а просто лежала на спальнике.
— Мне это не нравится, но, похоже, придётся пройти процедуру умерщвления, — произнёс Игорь.
— Понимаю, выглядит это дерьмово, но хоть какой-то шанс на выживание, — сказал я на это. — Начинаем?
— Начинаем…
Утром вышли в качественно обновлённом составе и продолжили искать себе самолёт в соседних ангарах.
Аэродром явно военный, я видел засыпанные снегом зенитно-ракетные комплексы, несколько характерной раскраски грузовиков и длинную цепочку огромных ангаров вдалеке.
— Слышал я, что в двадцать втором году этот аэродром серьёзно перестраивали, — поделился со мной Андрей Степанович, когда мы подходили к одному из этих бетонных ангаров. — Стратегическая авиация, вроде бы.
— Это вряд ли, — покачал я головой. — А эти домишки? Никто не станет устраивать военную авиабазу с серьёзной техникой прямо посреди города.
— Ну, во-первых, мы не в центре города, а на окраине, — начал Степаныч. — А во-вторых, все эти «домишки», до единого, являются служебным жильём для служащих авиабазы. Если бы ты прошёл в сторону города, обнаружил бы, что там полноценное КПП и высокая бетонная стена. Я бывал здесь год назад, мой старый знакомый переехал сюда, на улицу Курчатова.
— Не знаю… — не стал я вступать в дебаты, взявшись за толстую створку ангарных ворот.
— Да вон, за ангар посмотри, стену видно! — не отставал Степаныч.
— Да понял я, понял! — отмахнувшись от него, я заглянул внутрь ангара. — Охуеть…
В свете фонаря я разглядел силуэт здоровенного самолёта, точнее, самолётища!
— На этом мы хрен взлетим, не говоря уже о полёте, — с сожалением заключил я.
— Это Ту-160, — сказал Игорь. — Мы действительно не взлетим на нём при всём желании.
— Ёбаный в рот… — произнёс я, а затем грязно выругался.
Вышли из ангара и направились к следующему ангару.
— Они их даже вооружить успели, — догнал меня Игорь. — Вроде как они вооружаются ракетами с ядерными боевыми частями…
— Стоп, — остановился я. — Говоришь, ядерные БЧ?
— Да, — кивнул Игорь. — Эти бомбардировщики — часть ядерной триады: атомные подводные ракетоносцы, межконтинентальные баллистические ракеты, а также стратегические бомбардировщики. В случае глобальной войны, они должны были стартовать с военных аэродромов всей страны и доставить ядерные боеголовки адресатам на другой стороне земного шара.
— Понятненько… — я вернулся в ангар и начал заинтересованно водить взглядом в поисках чего-нибудь, напоминающего ракеты. — А ты откуда это всё знаешь?
— Я в ВКС служил… — ответил Игорь.
— Тогда ты, наверное, знаешь, как выглядят ядерные ракеты? — спросил я у него.
— А, вот они, под самолётом, — указал Игорь на контейнеры. — Нас близко к ним не подпускали, но издалека я видел их регулярно. Не знаю только, ядерные ли они были…
Я раскрыл массивный контейнер, перед этим снеся с него замок. Моему взору представилась, без сомнения, ракета, правда, окрашенная в красный цвет.
— А чего она красная вся? — спросил я.
— Не знаю, но это точно ракета Х-101, — пожал плечами Игорь. — Правда, не знаю, ядерная или нет.
Судя по беспорядку под самолётом, его спешно готовили к пуску, но, очевидно, не успели или внезапно перестали. Видимо, приказа о начале полномасштабной атаки не поступило.
Так-так-так, нужно вскрыть оболочку боевой части и изучить на предмет радиационного фона.
Вооружившись специальной отвёрткой, взятой со столика с инструментами, начал раскручивать боевую часть ракеты, которую мы, с величайшей осторожностью, вытащили из контейнера и поместили на тележку для установки на самолёт.
