Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
мне его любить?
– Что там между вами произошло на крыше? – спросил Росси.
– Они на меня напали! – сразу заорал Бафомёт. – Я был болен! Этот гад своими молитвами не давал мне сосредоточиться, а другой гад брызгал в меня святой водой. Этого гада я уже один раз убил, а второй ещё пожалеет, что в меня брызгал. Но всё случилось из-за подлеца Демидина, который тогда уже был моей добычей.
– Ты можешь выяснить, где сейчас находится Демидин? – спросил Росси.
– Могу, – после небольшой паузы ответил Бафомёт.
– Каким образом? – поинтересовался Росси.
– Я – дух, – гордо сказал Бафомёт. – Мои нематериальные возможности поразительны.
Глава 37
Караханов
Наутро Караханова вынесли наружу. Поскольку ожидалось прибытие демонов, Наине Генриховне пришлось присутствовать. Литвинов увязался за ней, а за ним – ещё пара любопытствующих офицеров. Собравшиеся у ворот зрители за ограждение, естественно, не выходили.
Обуреваемого гневом Караханова оставили лежать в горькой красной пыли. Он бушевал, всё ещё не понимая, что ему предстоит.
– Я разгоню всю вашу контору! – рычал он. – Чёрт знает что такое, а не медицинское учреждение!
Зрители похихикали.
– Идёт, Наина Генриховна! – прошептал Литвинов.
К Караханову приближался небольшой щуплый демон. Если бы не крылья, он был бы похож на тощего меланхоличного подростка с необычайно широким ртом. Степь была пустынна, и было непонятно, откуда он появился. Казалось, что он вылез из какой-то трещины. Подойдя к Караханову, он уселся на корточки и ухватил его двумя пальцами за подбородок.
– Руки убрал! Я сказал… убрал… руки… – заорал было Караханов, но запнулся, ошарашенный кристаллической злобой устремлённого на него взгляда.
– Отойди. По-человечески тебя прошу… – уже еле слышно проговорил он.
Его плечи поднимались и опускались, словно крылья бабочки, которую придавило камнем.
– Интересный, – сказал демон, жесткими пальцами поворачивая лицо Караханова.
Он упёрся худым коленом во впалую грудь старика.
– Детоубийца, – сказал он, улыбаясь оранжевыми губами.
Караханов слабо зашевелился.
– Не убивал… детей… – захрипел он.
– Ну как же, – напомнил демон. – Колика, Костика и Карика.
– Это мои… – застонал Караханов.
– А мы подумаем, – вкрадчиво сказал демон. – Повспоминаем. Жил-был молодой учёный. Дружок у него был. А у дружка – невеста.
– Шесть лет мне было, – зашептал Караханов, шевеля чёрными бровями. – Мороз тогда был…
– Двадцать шесть лет тебе было, – усмехнулся демон. – Когда ты донос писал.
Демон надавил коленом на Караханова. Тот охал, но не возражал.
– Друга твоего посадили, а когда выпустили – он по мусорным бакам бутылки собирал. Помнишь?
Караханов молчал.
Демон наклонился к Караханову.
– А ты карьеру сделал, академиком стал, – жарко зашептал он, – женился. Помнишь на ком? Детки у тебя родились – три сыночка, три росточка…
– …Три деревца, – всхлипнул Караханов.
– Пойду я, Григорий Илларионович, – сказала Наина Генриховна, отворачиваясь. – Вы тут сами за всем проследите, хорошо?
– Прослежу, – сказал Литвинов, не отрывая заворожённого взгляда от стонущего в пыли старика.
– Три тополёчка, – сказал демон. – Квартира, дача, машина с шофёром. Три сына-красавца. Живи да радуйся. Но один заболел. Другой спился. А третий вырос сумасшедшим. А почему? Ты ведь всегда знал почему. И жена твоя знала.
Караханов всхлипнул.
– Я чувствовал … – сказал он.
– Потому что они дети – кого? – подсказал демон.
– Предателя! – выдохнул Караханов.
– И гордились они кем?
– Предателем! – застонал Караханов.
– И квартира, в которой они росли, и дача – это всё…
– Предателя! – плакал Караханов. – Я всю жизнь боялся, что они узнают.
– Они и не узнали, – ухмыльнулся демон. – Разве ты не слышал, что мечты сбываются? Один заболел. Другой спился.
– Третий вырос душевнобольным, – всхлипнул Караханов.
– Никто ничего не узнал, – сказал демон. – Три деревца.
– Тополёчка, – заплакал Караханов.
– Колик, Костик и Карик, – подсказывал демон.
Караханов завыл.
Демон, кряхтя, поднялся с его груди.
– Вот и славно, – сказал он, оборачиваясь к зрителям. – Не убирайте его. Я к нему ночью приду.
Ночью многие слышали Караханова. Он плакал и жаловался и то умолял демона слезть с его груди, то, наоборот, требовал, чтобы тот его окончательно раздавил. Только перед рассветом стало тихо.
– Безобразие, – сказал наутро Литвинов. – Можно было сначала оттащить его подальше от забора. Сотрудникам необходимо выспаться, чтобы подготовиться к новому рабочему дню.
Наина Генриховна внимательно на него посмотрела.
– Что за нелепая история у этого Караханова, – сказал Литвинов, отводя глаза.
Она покачала головой. Когда утихли крики, она пошла взглянуть на труп. Лицо Караханова было искажено. Кожа на его черепе высохла, волосы выпали, и ветер разметал клочья по соседним камням. Только брови Караханова остались на удивление густыми. Но не это удивило Наину Генриховну, а то, что тело было прикрыто старым мешком.
– Зачем вы его укрыли? – тихо спросила она Литвинова.
Тот потупился.
– Простите, – тихо сказал он.
– Да ведь не во мне дело! – гневно зашипела на него Наина Генриховна. – Если вас кто-нибудь видел…
– Сам не знаю, что на меня нашло, – оправдывался Литвинов. – Он мне напомнил одного человека…
Наина Генриховна вздохнула и покачала головой. Неожиданно для себя она протянула руку, чтобы дотронуться до Литвинова, но тут же её отдёрнула.
Глава 38
Демидин вспоминает о бывшей жене
Нищий воняет мочой,
Город и воздух
Не принадлежат ему,
Ему неловко от того,
Что он вынужден дышать
Рядом со всеми.
Он поднял плечи,
Чтобы занимать меньше места.
Его стараются не видеть
И идут мимо.
Смиренный брат мой,
Махнувший на себя рукой,
Ты правдивее меня,
Ты похож на мою душу,
Пока ещё не смирившуюся.
Демидин сидел напротив тяжёлого и старомодного здания Федерального банка. Метрах в двухстах от него весело блестели два небоскрёба.
По тротуарам шли хорошо одетые люди, по присыпанным снегом дорогам шипели машины.
Демидин был здесь неуместным, но он теперь везде был чужим и неуместным, единственным на свете человеком, разделённым с собственным сердцем.
Сердце выбирало для него друзей, это оно дало ему любовь к стране, которой он так долго служил. Оно полюбило женщину, ставшую его женой. Оно жаждало делать открытия, хотело славы, ему нравились секреты и власть. Оно было наивным: жена предала Константина Сергеевича, а государственные секреты оказались плёнкой, под которой пучились Урские бездны.
Оно ошибалось, но не теряло надежды и оставалось зачаровано жизненной игрой, словно заглядевшийся на звёзды поэт. Оно наполняло жизнь Константина Сергеевича заботами и придавало всему смысл. Но теперь оно было невозможно далеко, а он сидел на снегу один, и в его груди было так пусто и холодно, что даже снег казался
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
