- Делай, как считаешь нужным. – Оливия поддается вперед и накрывает своей ладонью мою руку. Ее глаза с нежностью смотрят на меня. – Для меня главное, чтобы ты была счастлива.
Я улыбаюсь, растроганная ее словами.
- Мне хорошо здесь. – Я слегка приподнимаю плечи. – И я очень благодарна вам с Анри за такое гостеприимство. Мне, правда, было это нужно.
- Но ты не счастлива. – Мама печально вздыхает. – Я вижу это в твоих глазах, хотя ты и пытаешься это скрыть. – Она предупреждающе смотрит на меня, чтобы я и не думала отрицать очевидное.
- Пока нет. – Я подпираю подбородок рукой и рассеянно смотрю через витражные окна на улицу, на идущих по тротуару людей. – Но возможно, что однажды буду.
- Знаешь, наверное, сейчас ты в это не веришь, но в твоей жизни еще непременно будет любовь. – Мама ласково улыбается. – Где-то есть человек, который станет твоей опорой, и который будет вызывать твой смех, твою улыбку. Человек, которому ты захочешь отдать свое сердце. Ты не будешь грустить вечно, Лекси.
Я обхватываю плечи руками и, сглотнув комок в горле, с тоской смотрю на маму.
- Я встретила такого человека, десять лет назад. И я потеряла его. Остальное… Это уже будет не то.
- Знаешь, если вам с Тайлером суждено быть вместе, то вы будете, - взвешенно произносит Оливия. – И никакие преграды этому не помешают.
Я улыбаюсь, но ничего не отвечаю. Да, я и сама так думаю.
Теперь я полагаюсь на судьбу.
В Нью-Йорк я возвращаюсь в конце января, пообещав маме серьезно подумать о том, чтобы переехать в Париж. Начинаются обычные серые будни, к которым тяжело возвращаться после почти двух месяцев отдыха.
Все время, пока меня не было, Мати занимался делами галереи и ухаживал за Франсин. Признаться, я со страхом оставляла его в качестве своей замены, но в итоге он меня не разочаровал. Казалось, что у него началась новая глава в жизни, где не было места наркотикам. Он даже признался мне, что уже месяц встречается с одной девушкой, что было сродни некому чуду. Обычные отношения Матиаса не длились дольше одной ночи.
Каждый день, приходя в галерею, я думаю, что мне и правда стоит ее продать. Я не заметила, как перестала вкладывать душу в это дело, и каждый рабочий день превратился в обычную рутину.
Январь сменяется февралем, а февраль мартом, в один день которого Теодор Саймон Полсон появляется на свет. Схватки у Норы длятся долго, проходит не менее пятнадцати часов, пока малыш, наконец, своим криком оглашает больницу «Святого Луки». Все это время я нахожусь у Норы, развлекая ее разговорами, читая журналы, отвлекая от боли, и нам даже удается посмотреть какую-то дурацкую комедию, которую Нора смотрит со смехом сквозь слезы боли.
Через пару дней Нору с Тедди выписывают, и счастливый Рей забирает их домой. Время вновь начинает свой бег, и я не успеваю заметить, как природа вокруг оживает с приходом весны. В апреле я все же решаюсь выставить галерею на продажу, но пока ни одно поступившее предложение меня не заинтересовало.
- Я решила принять мамино предложение и переехать во Францию, - сообщаю я Норе, когда однажды в мае мы сидим на скамейке в парке, пока двухмесячный Тедди мирно посапывает в своей коляске. – Пока на год, ну а там будет видно.
- Лекс, это замечательно! Я, конечно, буду безумно скучать, но я думаю, тебе это необходимо. – Подруга улыбается, но тут ее взгляд становится печальным. – Но если ты решила переехать, это значит, что ты больше не ждешь его?
Вопрос Норы заставляет меня задуматься. Это решение не далось мне легко. Когда я перееду в другую страну, на другой континент, то стану еще дальше от Тайлера. Нас будет разделять целый океан. Но разве это такая большая разница, когда, даже живя в одном городе, кажется, что между нами тысячи и тысячи миль.
То, что разделяет нас сейчас намного больше, чем расстояние.
- Я больше не живу в ожидании, - негромко признаюсь я. – Я смирилась с тем, что Тайлер ушел. Я понимаю, почему он вынужден был сделать это. – Я слабо ежусь, хотя на улице довольно тепло. Я никому не сказала, даже Норе о нашем последнем разговоре с Тайлером и о его просьбе. Я дала обещание, и я выполняла его все эти месяцы. Я живу дальше, принимаю свою жизнь такой и стараюсь получать удовольствие от каждого дня. Это не всегда удается, и порой на меня нападает такая хандра, что хочется все бросить и просто забиться в угол комнаты, но я держусь. Ради Тайлера и ради себя.
- Но если однажды он будет свободен? – Нора смущенно смотрит на меня, и я понимаю невысказанную мысль, что крутится в ее голове. – Если вам ничего больше не будет мешать, как ты поступишь?
Я не отвечаю сразу, потому что у меня нет готового ответа на этот вопрос. Единственная причина, по которой Тайлер может быть свободен – это смерть Мег, а я этого не хочу. Я не желаю ей зла, даже не смотря на то, что из-за нее человек, которого я так самозабвенно люблю – не со мной.
- Я не знаю, - наконец честно признаюсь я. – Это сложно. Он женат, и его жена серьезно больна. И мне кажется, неправильно ждать подходящего времени быть с Тайлером, потому что это бы значило, что я жду смерти Меган. – Я морщусь. – Это не так. Я надеюсь, правда, очень надеюсь, что ей станет лучше. Пусть случиться чудо и она поправиться. Потому что я не желаю ей ничего плохого. И я очень, очень не хочу, чтобы Тайлер проходил сквозь все это. Это страшно. – Я на мгновение зажмуриваюсь, содрогнувшись при мысли, что должен переживать сейчас Тайлер, поддерживая Меган. – Я не хочу ему боли, потому что его боль – это моя боль.
Нора долго молчит, внимательно слушая меня. Когда я замолкаю, она глубоко вздыхает и качает головой.
- Ты должна знать, что дела Мег плохи. – Она выглядит очень печальной. – Операция и химия не помогли. Ничего не помогает. Она угасает, и как бы это ни было жестоко, ее время уходит. Рано или поздно это случится. – Нора слабо пожимает плечом. – Когда это случится, вам придется встать перед выбором. Потому что тогда все будет зависеть только от вас.
- Надеюсь, это случиться как можно позже, - честно говорю я, и Нора понимающе кивает.
В июле я, наконец, продаю галерею. Моя аренда квартиры истекает в конце лета, и я впервые за последние девять лет не продлеваю ее. Билеты в один конец куплены на первую неделю сентября.
Еще немного и я покину Нью-Йорк на долгое время.
Чем ближе день отлета, тем сильней я хочу этого переезда. В свободное время я активно изучаю французский язык. В школе он был у меня иностранным языком, но из-за скудной практики практически позабылся.
Моя квартира стала довольно пустой после того, как большая часть вещей отправилась в коробки, а потом на склад, где я арендовала помещение. В середине августа мы с Мати решили устроить маленькую прощальную вечеринку на двоих с сыром, вином и фильмами восьмидесятых.
- Рендол, что же я буду без тебя делать? – слегка охмелев от второго бокала вина – жизнь трезвенника сказывалась – пожаловался мой друг. – Кто теперь будет промывать мне мозги, и учить жизни?
