генеральный инспектор приисков в Колумбии». – Вот уж утро, так утро… Милорд идет на такие траты… – произнес «эсквайр», помолчав немного.
– Он не жалеет ни денег, ни красивых слов, – заметил Франсуа.
– Тысяча пятьсот фунтов, или тридцать семь тысяч пятьсот французских франков… Сто фунтов, или две тысячи пятьсот французских франков в день за бигорна, охотиться на которого все равно что выкурить трубку.
– Вы поедете, дядя?
– Очень хочется… Подумай, сынок, приданое для твоей невесты, заработанное всего за две недели.
– А как же прииск?
– Ну поскольку нас оставили в покое и месье Алексей пишет, что дело улажено… А вы приглядите за работами, пока я буду с милордом.
– Это, конечно, можно, но не кажется ли вам, что такой переход от крайнего беспокойства к полному доверию…
– Ты осторожен, сынок, это мне нравится! Но вы, мальчики, наверное, заметили, что англичанин добавил свой титул: генеральный инспектор приисков в провинции Колумбия. Как будто хочет сказать мне: «Знаешь, охотник, я тут главный, и лучше со мной дружить». Да и потом, пятнадцать дней – это не вечность, убьем это рогатое парнокопытное и, добавив к тридцати семи тысячам пятистам франкам, выданным авансом, всего двенадцать тысяч пятьсот франков, получим кругленькую сумму в пятьдесят тысяч, которую так хочется подарить моей будущей племяннице.
– Действительно, дело кажется выгодным, – соглашается Жак, а Жан, не совсем убежденный, задумчиво молчит.
Перро, чей аппетит за полгода на вольном воздухе разыгрался, приводит все новые доводы, словно школьник, откладывающий фатальный день возвращения в школу.
– Директор опытный, мастера тоже. Рабочие наняты, выработка началась еще пятнадцатого. Вам нужно будет лишь присматривать за налаженным делом, дожидаясь моего возвращения. В большом сейфе есть кругленькая сумма золотом для оплаты работ и мелкие деньги. Вот один из ключей, второй у директора, он вам даст его по моей записке, которую сейчас же напишу, и научит, как ими пользоваться.
Похоже, Перро даже не ставит под сомнение свой отъезд вместе с сэром Джорджем.
Для него этот вопрос решенный. Он поедет и поможет англичанину убить бигорна.
Вторую половину дня дядя дает молодым людям разные практические советы: если учесть, что ситуация выправилась, все сводится к формальному контролю, а главное – вокруг должны видеть, что акционеры на месте.
Утром двадцать девятого июня Перро натер жиром лучшую пару мокасин, наполнил патронташ, смазал ствол старенького «шарпа», положил в рюкзак все необходимое и, тепло попрощавшись с племянниками, отправился к сэру Джорджу Лесли.
Два часа спустя канадец и Джордж Лесли, сопровождаемый его новым лакеем, новым кучером и незаменимым Ли, покинули Баркервилл. Маленький отряд двинулся к северу, к лесистому и совершенно дикому плато, расположенному между Медвежьей и Ивовой реками – двумя основными левыми притоками верховья Фрейзер.
Как и обещал, наш джентльмен вручил проводнику билеты английского банка на оговоренную сумму. Перро тут же передал деньги трем братьям, провожавшим его до Баркервилла.
По возвращении в «Свободную Россию» приданое для будущей жены Жана молодые люди спрятали в сейф, настоящую стальную крепость, способную выдержать любую атаку.
Все было спокойно.
Два дня пробежали без неожиданностей. Добыча шла на полную мощность, металл прибывал в изобилии. Настал день зарплаты, первое июля.
Триста рабочих – землекопов, погонщиков мулов, грузчиков, механиков, мастеров, – триста человек со всего света – китайцев, американцев из Северной и Южной Америки, ирландцев, итальянцев, англичан, людей без роду-племени, столпилось у окошечка кассы. Время идет. Уже восемь часов, более двух часов как они ждут. Директор, друг Алексея Богданова, тоже русский, точность которого вошла в пословицу, почему-то не появляется.
Это очень странно и уже выводит собравшихся из себя; они громко, на разные голоса, прибавляя ругательства, зовут господина Ивана.
Им должны заплатить за пятнадцать дней по семьдесят пять франков, в среднем по пиастру за день. Это не шутка – пятнадцать дней работы, как при сухом законе: компания их неплохо кормит, но очень строга в отношении крепких напитков.
А такие бесшабашные молодцы всегда испытывают жажду выпить.
Поэтому день зарплаты превращается в нерабочий день, в сплошную оргию; трактирщики открывают этому люду свои погреба.
