Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
— Это не проблема, — оправдываясь, кинулся пояснять инспектор. — Сейчас столько доносов, по куда более страшным политическим обвинениям. Найти того, кто признается в неудавшемся покушении, легко. Человек еще спасибо скажет, что его по обычной уголовке пустят. Да и, если честно, без всяких спасибо обойтись можно. У меня талант. — Илья даже слегка улыбнулся. — Когда показания берет ваш покорный слуга, люди всегда говорят то, что нужно. Такой вот феномен. Не знаю даже, что их так пугает… Я, конечно, могу надавить, но не так уж страшно… Я вообще полезный сотрудник. И сейчас на хорошем счету! — Он, заискивая, искал, но не находил понимания во взгляде Саенко. — Я не дал сорвать суд над СОУ, раскрыл убийство костюмерши… Просить за меня вам было бы выгодно! Вы бы показали, что заботитесь о доставке ценных кадров в центр. Я бы вас не подвел! Мой план про угрозы был полезен и мне, и вам… Я не сделал ничего плохого!
— Ага, — хмыкнул Саенко. — Товарищ Морской ознакомил меня с делом костюмерши и вахтера. Про твое «ничего» я уже знаю. Убийство, запугивание и этот, как его, шантаж! Я, кстати, шел как раз к товарищу Морскому, чтоб сообщить, что четко вижу в деле след НКВД. Слишком много ошибок в расследовании. Умышленных ошибок. Напрямую про тебя, инспектор, я еще не думал, но точно знал, что крыса имеет доступ к принятию решений о следственных мероприятиях. Я хотел поговорить с товарищем Морским, а тут такой сюрприз на столе. Записка с адресом моей берлоги, писанная твоим паршивым почерком…
— Да-да, я болтун! Находка для шпиона. Ужасное трепло… — прошептал, услышав это, Морской Ирине. — И это нас спасает.
— И ведь хватило совести, копаясь в моем деле, не только факты для угроз нацапать, но еще и, дознавшись про мою штаб-квартиру, прихватить ее для своих грязных делишек… — гнул свое Саенко.
— Это не ваша штаб-квартира, а ведомственная! — набравшись храбрости, возразил Илья. — Я, как работник НКВД, имею право… Даже ключи на вахте до сих пор лежат… Кто ж виноват, что все про это место забыли, а я — узнал.
— Никто не виноват, — легко согласился Саенко. — Да только это сути не меняет. Не надо тебе было угрожать мне. Ох не надо! Кто Саенке поперек горла становится, тот безнаказанным не уйдет. Правило у меня такое. Еще с юности. Я много чего с тех пор поменял, а вот это правило оставил.
Саенко убрал наган за пояс и, выудив из кармана пару перчаток, начал медленно натягивать их на руки. При этом он не спускал глаз с инспектора и очень странно улыбался.
— Э! Э! Э! — Илья побелел как мел, упал на спину и начал отползать, путаясь в собственных коленях, словно большой неуклюжий кузнечик. — Вы это бросьте! Вам тут не ЧК на Чайковского! Гражданская закончилась давно, ау! Нет военному самоуправству! Морской! Морской, что вы смотрите? — Перепуганный инспектор внезапно перешел на рифмованный фальцет. — Вы же читали его дело. Он садист! Перчатки перед пытками он носит! Вы что, позволите чинить расправу без суда? Морской! Вам стыдно будет навсегда! У вас под носом пистолет. Возьмите! Да будьте ж человеком! Помогите!
Морской не шевелился. Соблазн, конечно, был велик. Схватить эту хваленую «Астру», в два выстрела убрать двух негодяев. Отомстить сразу и за Нино́, и за Ниночку Симонову, и за изломанные судьбы невиновных арестантов, на которых «надавил» для нужных показаний инспектор, и за кровавые делишки Саенко в гражданскую… Всего два выстрела, а на кону возможность спасти жену и друзей, нагрянуть к дочери, как обещал… Но, во-первых, Морской не был уверен, что может брать на себя ответственность мстителя, а во-вторых, и в заглавных, он действительно читал дело Саенко и помнил, что тот рекордсмен по части быстрого выхватывания нагана.
— Колька! — Илья все пятился, но, похоже, уже придумал новый план. — Не будь дураком! Меня убьет он, после примется за вас! Он садист! Он свидетелей не оставляет! Представь, что он сделает с твоей юной пассией, когда поймет, что вас все равно придется убить? Племянник! Коля! Будь смелее! Включи же разум!
Николай собрал остатки сил, посмотрел на лежащую у своих ног «Астру» и вопросительно глянул на Морского. Тот отрицательно покачал головой. Саенко остановился и полез за пазуху. Блеснуло остриё лезвия. С тихим всхлипом Ирина прижалась головой к груди Морского. Света на всякий случай закрыла глаза.
— У него нож! Так не должно быть! — продолжал Илья. — Я не заслужил! Суд за убийство вахтера — да, пускай. За превышение полномочий — тоже можно. Но пытки? В 1930-м? Такие, будто враг я вам заклятый…
И тут пространство словно взорвалось от вспышек света, шумов и множества криков.
— Не двигаться! Милиция! — кричали одни.
— Бери его! Мы услышали, что надо! Теперь не отвертится! — кричали другие.
— Морской, вы целы? Улыбнитесь, я снимаю! — знакомые голоса сопровождались фотовспышками и громким цоканьем каблуков.
— Спокойно, ребята! Это я вызвал милицию. У меня в правом кармане никакой не нож, а удостоверение. Прочтите, кто я, и уберите руки, — уверенно объяснялся с парой служивых Саенко, успевший перепрятать оружие в другой карман.
Горленко, скрученного его ненавистными ОГПУшниками, в это же самое время молча выводили из подвала.
* * *
«Скорая» прибыла на удивление скоро. Да еще какая! Прославленная еще с 24 года переоборудованная умельцами под санитарные нужды черная «лянча» — первый и любимый автомобиль харьковской «скорой помощи».
— А что вы хотите? Ведомственный вызов и огнестрел. Такой больной ждать не должен! — деловито оправдалась за проявленную оперативность медсестра и, распахнув папку, отправилась к милиционерам заполнять бумаги.
Возмущенная Света кинулась следом:
— Э-э-э! Гражданочка! Раненый не там!
Пользуясь случаем, Коля попытался сбежать. Привстал, хватаясь за решетку, развернулся и… осел под весом вдруг навалившейся прямо на него стены коридора…
— В глазах полный Зэ-Тэ-Эм! — прокомментировал он, усилием воли собрав осколки сознания и аккуратно сползая на пол.
— Бывает! — раздался знакомый голос откуда-то сверху. Сильные руки перевернули Николая, проделали какие-то резкие манипуляции, добавив еще каплю боли к непрекращающемуся обжигающему пламени пожара в плече. — Вам, сказать по правде, крепко досталось. Но не волнуйтесь. Жить будете. Да и руку, скорее всего, спасем. Я лично прооперирую.
Длинноволосый священник Валентин Геннадиевич склонился над Николаем, потом нетерпеливо огляделся и неожиданно резко окликнул отбивающуюся от Светы медсестру. Та сразу же отбилась, засуетилась, принялась раздавать распоряжения, как переносить раненого.
— А вы говорите, Бога нет, — гудел Коле на ухо Валентин Геннадиевич. — Зашел я, значится, к коллеге, уважаемому доктору и хорошему человеку Николаю Александровичу Молохову. Он главврач харьковской «скорой помощи», если вы не в курсе. А тут, понимаете ли, ваш вызов. И дежурный, как нарочно, имя-фамилию раненого погромче прокричал. Неудивительно, что я и вызвался помочь. Удивительно то, что мне разрешили. А без меня вам руку не спасли бы. Операция ведь предстоит ювелирная, но я с таким уже сталкивался. Обойдется. С Божьей-то помощью…
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
