Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
– Пожалуйста, господа, задавайте ваши вопросы, – предложил Гереон.
Один журналист поднял руку, но другой, менее воспитанный коллега, опередил его:
– Господин комиссар, больше недели назад нам в этом самом месте показывали фотографии обезображенного мертвого мужчины, которого полиция обнаружила в Ландвер-канале. Мы честно опубликовали фотографии и, наверное, имеем право получить информацию о ходе расследования.
– Правильно, ведь расследование, наверное, как-то продвинулось! – подал голос еще один корреспондент.
– Верно, вы не можете нас так просто… – подключился к разговору третий.
Они снова растравливали друг друга. Рат успокаивающим жестом поднял руку.
– Уважаемые господа, – сказал он, когда шум в зале немного утих, – я должен вас разочаровать: об этом убийстве я ничего не знаю. Я охотно отвечу вам на все ваши вопросы по делу Вильчека, насколько это возможно.
Уровень шума опять повысился, но это было лишь кратковременное нарастание. Гереон улыбнулся – дружески, но целенаправленно, для присутствующих. При желании он умел быть изворотливым. А эта банда фонтанирующих авторов разных историй там, внизу, не заслуживала ничего, кроме изворотливого комиссара по уголовным делам.
– Вам не удастся так просто от нас отделаться! – заявил еще один из журналистов.
– Мне жаль, уважаемый господин, но основательные ответы я могу вам дать только по делу, которым я тоже занимаюсь, – отозвался Рат. – Прошу понять меня правильно. Мы хотели бы быть честными с вами!
Он услышал еще несколько отдельных заявлений протеста, которые все больше смешивались, превращаясь в общий гул. Репортеры начали двигаться в направлении двери, и зал быстро пустел – как будто в ванне вытащили заглушку.
Все они исчезли в мгновение ока, и внезапная тишина в конференц-зале казалась призрачной. Комиссар спустился с подиума. Какой-то мужчина остановился у двери. Им оказался Бертольд Вайнерт. Журналист улыбнулся, когда его сосед поприветствовал его.
– Поздравляю, Гереон, – сказал он. – Так рафинированно меня уже давно не отфутболивали. Едва выпроводив начальника полиции из зала, ты сразу прикинулся дурачком.
Рат не обратил на его слова внимания.
– Разве ты не политический журналист? С каких это пор тебя интересуют уголовные дела?
– Криминал или политика – какая разница? Нет, шутки в сторону, в настоящий момент я тоже полицейский репортер. В моей профессии приходится быть гибким.
– Я удивился, что здесь было так много ваших.
– Это правда, нас проинформировали всего часа за два. Вообще-то это дерзость, учитывая, что вчера вы весь день работали над этим делом. Но поскольку все попытки журналистов получить больше информации о трупе из Ландвер-канала в последние дни были блокированы, многие мои коллеги захотели воспользоваться возможностью, чтобы еще раз попытать Цёргибеля.
– И вам это удалось.
Вайнерт пожал плечами:
– Это как посмотреть. В конечном счете все ушли несолоно хлебавши.
– Но у них теперь есть замечательная история из уголовной среды. Я подумал, что вы любите нечто подобное.
– Ты своей акцией не приобрел себе друзей среди моих коллег, – заметил Бертольд.
– Почему же? Один друг-журналист у меня все же есть. Или я ошибаюсь?
Гереон протянул соседу руку.
– Назовем это лучше «деловым другом», – сказал тот, прежде чем ударить по его ладони.
Они простились перед конференц-залом. От приглашения Вайнерта на обед Рат отказался. Он не хотел, чтобы тот продолжал свои расспросы. Не сейчас. Полицейский пошел назад в свой маленький кабинет. Ему надо было побыть одному и обдумать новое положение.
У шефа Берлинской полиции были проблемы. И именно это могло бы стать карьерным трамплином для молодого, полного надежд комиссара по уголовным делам Гереона Рата. После этой катастрофической конференции Рат знал, что должен продолжать заниматься этим делом, пусть даже он и не входит в группу Бёма. Но все-таки он работал сейчас в убойном отделе. Хорошо, что в кабинете Рёдера можно было спокойно подумать. Ему было на руку, что Вильчек оказался связан с «Беролиной». Благодаря этому Гереон мог выстроить связь между одним и другим делом, и то, что он собирал информацию по делу «Водолей», представлялось достаточно естественным: в рамках своего расследования по делу Вильчека комиссар по уголовным делам Гереон Рат наткнулся на мистическое золото и на находящегося в бегах русского по имени Алексей Кардаков и мог бы оказать существенную помощь комиссии по расследованию убийства «Мёкенбрюке» в этом деле, при расследовании которого старший комиссар Вильгельм Бём обломал себе зубы.
Зазвонил телефон, но Рат не стал на него реагировать. Это был издатель или начальник полиции. Он может поблагодарить его и попозже. Было около двенадцати, время обеда. На этот раз Гереон не пойдет ни в столовую, ни в «Ашингер». Он посмотрел на часы. До Шёнберга где-то меньше получаса езды на поезде. Музыканты, кажется, в полдень завтракают. Может быть, он тоже смог бы рассчитывать на чашечку кофе.
***
– Господин комиссар! Какой сюрприз!
У Ильи Тречкова был довольно заспанный вид, когда он открыл полицейскому дверь. Тем не менее музыкант сразу узнал его. Волосы на голове трубача были растрепаны. На нем был домашний халат с таким богатым орнаментом, что сам византийский император почел бы за честь быть его обладателем. Он зевнул, но его глаза настороженно бегали в разные стороны.
– Я могу войти? – спросил Рат.
– Разумеется.
В квартире, вопреки ожиданию Гереона, был порядок. Помещение было довольно просторным. Тречков, похоже, имел больше денег, чем его прежняя певица. Он повел Рата в небольшую гостиную, освещенную мягкими солнечными лучами, которые проникали через светлые шторы. На столе лежали нотные листы и карандаш. Илья освободил стол.
– Я как раз начал работать, – сказал он извиняющимся тоном и с бумагами в руках направился к двери. – Вы выпьете что-нибудь? – спросил он, выходя.
– Если вы поставили воду для кофе…
– Для чая.
Конечно, ведь этот мужчина был русским.
– Тоже неплохо, – ответил Рат. Оставшись в одиночестве, он огляделся. Красивая комната, все стоит на своих местах. Тречков производил впечатление аккуратного человека, не из богемы, хотя тоже долго спал. Полицейский увидел на книжном шкафу бюст Чайковского. Надписи на корешках книг были преимущественно на кириллице, но среди них встречались и немецкие авторы. Ничего политического, насколько Гереон успел понять за это короткое время. И название «Красная крепость» ему тоже не встретилось, ни на кириллице, ни на латыни. В дверях зазвенела посуда. В комнату вошел Илья с небольшим подносом в руках, на котором дымились две чашки с чаем.
– Уже готово? – удивился Рат.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
