Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Когда почувствовала прикосновение языка к подушечке большого пальца, то вздрогнула… но глаз не открыла. Тихий смешок, и вторая его рука легла на грудь, сначала легко и невесомо обводя округлость, потом сжимая сосок. У меня сбилось дыхание, а вся кожа стала болезненно-чувствительной. Одновременно с этим в плен смелых губ попал уже указательный пальчик. Я тихо охнула, когда его немного пососали… а затем и средний. Легко, едва ощутимо лаская языком подушечку, посылая по телу невесомые искорки удовольствия.
Это необычно. Странно и будоражит фантазию. С одной стороны, не было сводящих с ума ощущений, как при более смелых ласках, но… я начинала дрожать. Именно то, что он сейчас делал с моими руками, заставляло дышать все чаще, прикусывать губу, зажмуриваться… казалось, что между нами было такое, после чего стесняться уже поздно, но все равно.
– Моя, – почти неслышно прозвучало утверждение, и я ощутила, как сжался на руке супружеский браслет, открывая ему все мои эмоции, чувства.
– Мой, – ответный шепот, и пальцы запутались в прохладных волосах. Я ощущала, как он поглаживает меня по спине, пропускает сквозь пальцы выбившийся завиток, но шпильки из прически не вытаскивает.
То, что мы были в храме, в священной купели, сейчас совершенно не имело значения. Тем более было у меня смутное ощущение того, что для этого она и предназначена.
Совершенно незаметно платье оказалось расстегнуто, и Феликс медленно стянул его до талии, оставляя меня в одном бюстгальтере. Белье, как и полагается свадебному, было ажурное, белоснежное и с ума сводящее.
Кик медлил. Из-за того, что мою кожу и его руки разделяло лишь тонюсенькое кружево, становилось так… невыносимо. Так близко, но не касается. Совсем рядом, тяжело дышит мне в плечо, опирается руками в края купели по обе стороны от меня.
Осторожные, едва ощутимые прикосновения к коже, за которыми я тянулась, как цветок за солнцем, чуть более сильное касание, отчего выгнула спину, чтобы через миг ощутить, как губы мужчины прижимаются к шее, а потом скользят все ниже и ниже, пока не достигают краешка кружева. Он не стал отодвигать его и накрыл ртом сосок, но я вздрогнула… отчего? Кружево стало шершавым, болезненно натирая тело, мешая, заставляя мечтать, наконец избавиться от этой тряпки… почувствовать прикосновения на обнаженной коже. Он подцепил пальцем лямочку и, поцеловав оставшуюся на коже розоватую отметину, медленно спустил белоснежное кружево с тела, обнажая грудь, накрывая губами сосок, и я тихо застонала от контраста ощущений.
Я решила, что пришло время брать инициативу в свои руки.
Расстегнула застежку бюстье и позволила ему сползти в бурлящую на уровне талии воду.
– Юля… – хрипло выдохнул Кик.
– Да, милый? – промурлыкала я, прижимаясь к нему, обнимая и соскальзывая руками до ладоней. Перехватила его руки, положила себе на бедра, которые он тут же почти до боли сжал. Выпрямился, начав покрывать поцелуями мое плечо, поднимаясь все выше и выше, к шее, к уху, чтобы выдохнуть:
– Я схожу по тебе с ума, – прикусил мочку, отчего я только беспомощно всхлипнула.
– Чувствительная. – Он выпрямился, неотрывно глядя мне в глаза, скользя руками по телу, и вдруг заговорил: – Знаешь, наверное, сейчас все испорчу. Я… считал, что любил Мину. Но к тебе иное. Мину мне хотелось беречь и никому не отдавать, но я был готов ее отпустить, если она посчитает, что ей лучше с другим. Тебя… нет, я не смогу, Юля. Я на очень многое пойду, лишь бы ты всегда была со мной. – Он прерывисто выдохнул, до боли сжимая меня в объятиях. – Ты важна, нужна, ты естественна, как дыхание, пока рядом, пока со мной – моя жизнь полна, все нормально. Даже перестаю так гореть, задумываться, что может быть иначе. Но когда понимаю, что может… Это мука, милая. Мина была водой. Но я выжил, меня вытащили, я научился пить другие «напитки». Но не дышать невозможно, Юленька… и теперь я знаю, как назвать это чувство. Это и есть любовь. Та самая, настоящая.
– Ты – солнце, – жаркий шепот обжигал, несмотря на то что дыхание мужчины было прохладным. – Нежная, ласковая, но иногда безжалостная.
Смелые руки спустились на талию, погладили мягкий животик и, скользнув ниже, еще раз сжали бедра. Но уже более смело, властно, ощущая полное право так делать.
Платье сползало все ниже и ниже, пока наконец не упокоилось на дне янтарной купели.
Феликс скользил руками по бедру, развязывая подвязку и медленно стаскивая чулок, лаская кожу, отчего с моих губ сорвался прерывистый вздох. Второй на ноге тоже не задержался, как и я не продержалась долго с закрытыми глазами. Искушение все видеть было слишком сильно. Правда, первое, что я осознала, – это то, что милый все еще одет!
Положение исправили весьма быстро. Стоило мне только вскинуть непослушные, дрожащие руки, чтобы расстегнуть рубашку, как буквально спустя несколько секунд вещи кикимора составили компанию моему платью.
Он прижал меня к себе, закидывая мою ногу на свое бедро и в полной мере позволяя оценить силу своего желания.
Игры закончились весьма быстро, сразу, как только я все же добралась… до того, что меня так интриговало и пугало одновременно. Пробежалась пальчиками по животу, отчего мужчина сразу с легким стоном закрыл глаза, а уж когда нерешительно погладила… то самое, то застонал уже в открытую и тут же сгреб меня в охапку, со словами:
– Хоть один разик для начала, а потом уже изучай. А то доведешь, буду нетерпелив, и тебе будет больно.
Видимо, Кик решил, что этот самый разик лучше бы поскорее, потому как сначала поцеловал так, что я уже почти на все разом была согласна, а потом накрыл губами сосок, одновременно скользнув рукой между ног, проводя по влажной ткани трусиков, отчего я тихо всхлипнула и закусила костяшку пальца.
– Юля, Юленька. – Мочку уха прикусили, потом шейку, как раз в нужном месте, отчего меня выгнуло в его объятиях. – Нежная моя…
Он прижимался так близко, что я ощущала, что Кик тоже совершенно обнажен, но это не смущало ни капли, наоборот, я повернулась к нему, снова закидывая ногу на бедро, поцеловала, гладя плечи и грудь, с удовольствием ощущала, как властно ложится на ягодицу его рука. Когда он прижал меня своим телом к теплому камню, то это немного отрезвило, и я напряглась, но меня снова целовали, снова ласкали так, что я забыла обо всем, кроме его имени, которое с дыханием срывалось с губ.
Когда почувствовала давление внизу, а потом и резкую боль, то было уже поздно. Только зашипела, вцепляясь в его плечи, смаргивая навернувшиеся слезы. Или это еще раньше, от удовольствия?
– Тихо-тихо, – сипло проговорил Феликс, часто дыша и покрывая мое лицо поцелуями, а я подняла руку, останавливая его, потянулась к губам.
Первое движение, которое отозвалось все той же, но более глухой болью, потом… потом стало легче. Потом я закрыла глаза, отрешаясь от своего, погружаясь в его чувства, в его эмоции и ощущения, все то, что своей силой просто смывало мою боль.
Повинуясь древнему инстинкту, немного выгнула поясницу и закинула ноги ему на бедра, скрестив лодыжки, отчего он стал входить еще глубже… еще больнее для меня, еще острее для него. Да, его затапливало удовольствием, как волной поднимало, и я задыхалась вместе с ним.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
