Тесс не могла описать выражение, проступившее на лице Гаса Штерна при этих словах, – она была уверена лишь в том, что никогда раньше ей не доводилось видеть ничего подобного. Гнев вперемешку с отвращением, и в то же время он вдруг стал жалким и слабым, как человек, испытавший облегчение от того, что его ужасный секрет раскрыт и о нем сказали вслух.
Однако голос его не выдал:
– Пошла прочь от меня и от моего сына, не то я сейчас быстро организую твой арест, – произнес он тихо, чтобы никто не услышал. – Ты препятствуешь проведению законного парада, на который получено официальное разрешение властей. Да еще и делаешь лживые, клеветнические и оскорбительные заявления. Желающим протестовать предоставлен небольшой участок на углу Бродвея и Грейсон. Так что присоединяйся к ним, если хочешь, но здесь больше не появляйся. Хавьер…
Хавьер, болтливый охранник, которому предстояло вести серебристый «Линкольн» во время парада, схватил ее за руку.
– Она убьет себя у тебя на глазах! – крикнула Тесс Клею через плечо, когда Хавьер уводил ее. – Но перед этим убьет твоего отца. А смотреть, как кто-то умирает, – ужасно. Уж это я точно знаю, мне уже приходилось. Смотреть, как кто-то умирает, и знать, что в этом твоя вина, знать, что ты мог это предотвратить, – не представляю, как с этим можно жить.
Хавьер уже откровенно тащил ее в сторону тротуара, где ждали Рик и Кристина.
– Сумасшедшая янки, – проворчал он, ожидая, что Рик хотя бы посочувствует ему, но тот склонился с Кристиной над маршрутом парада в утренней газете и отмечал все высокие здания на его пути. Теперь их карта была украшена красными крестиками, которых оказалось явно значительно больше, чем они успели бы проверить в оставшиеся до начала минуты. К тому же, как только парад начнется, полиция расчистит для него дорогу, а на тротуарах будет не протолкнуться из-за людей.
– Бо́льшая часть маршрута проходит мимо зданий в четыре или пять этажей, – проговорил Рик. – Все они принадлежат частным компаниям. Чтобы попасть внутрь, нужно иметь там знакомых. Но можно пустить кого-то смотреть парад из окна, и на этом подзаработать.
Тесс посмотрела на карту, но ясности это не прибавило. Будь это Балтимор, она бы знала каждое здание и его историю и могла бы найти какую-нибудь связь между Эмми и местом, где она планировала умереть. Но здесь она была совершенно растеряна.
– А есть что-нибудь подходящее рядом с Аламо? – вопрос задал Клей. Он до сих пор держал в руках книгу и пытался делать вид, что ему все это безразлично, будто они только и ждали, что он к ним присоединится. Но у него на щеках появился румянец, а голос дрожал от осознания только что совершенного им важного поступка.
– Если меня нет в машине, у нее же нет причин прыгать, верно? – предположил он, когда они уставились на него. – А если она не будет прыгать, то, наверное, не станет причинять вред и отцу.
– Это маловероятно, но почему бы и нет, – сказала Тесс. – Благодаря тебе у нас теперь намного больше шансов, чем было пять минут назад. Если бы мы только выяснили, где она. Клей, ты знаешь ее лучше нас. Где она может находиться?
Он взглянул на маршрут.
– Напротив Аламо расставлены камеры телевидения.
– Но непосредственно со стороны Аламо ничего нет, – сказала Тесс. – Только она не может прыгнуть там – там нет и двух этажей. А отели в той части города расположены слишком глубоко, как мне кажется, правда? Я не знаю, насколько хорошо она стреляет…
– Довольно хорошо, – сказал Клей. – Лучше, чем я, и папа хорошо это знает.
– И все равно, я думаю, она должна находиться как можно ближе.
Тесс снова склонилась над картой. Парад двигался прямо по Бродвею, к самому «Моргу», после чего уходил в центральные кварталы. «Морг», где Эмми пела. «Морг», который находился на пересечении Бродвея и Маккалоу-авеню – двух улиц, которые начинались параллельно, но в итоге оказывались перпендикулярными. Полная кривоногая женщина, которая положила ногу на ногу. «Еще не вечер», – сказала она тогда.
Она доверяла Тесс так же, как доверяла Ворону.
– Она здесь, – решительно сказала Тесс, указывая на «Морг». Она посмотрела на часы: без пятнадцати час. – Но даже если я права, мы вряд ли успеем туда добраться до начала парада. Интересно, можно ли его по крайней мере задержать.
– Для этого все равно нужно, чтобы папа дал «добро», – сказал Клей.
– Вообще-то, я не имела в виду законные варианты, – сказал Тесс.
Рик вскинул руки:
– Я же тебе сказал, что ни из-за кого не буду рисковать своей лицензией! Теперь мы знаем, где она, так пойдем в полицию и все расскажем.
– Нет! – Тесс не желала даже думать о том, что случится с Вороном, если полиция решит штурмовать здание. Эмми была слишком неуравновешенной, слишком непредсказуемой.
– Ну полной-то уверенности у нас нет. Как только за дело возьмутся копы, мы не сможем контролировать ситуацию. Я могу ошибаться и не хочу ставить все наше время на этот вариант.
– Давай я тебе помогу, – решительно вступила в разговор Кристина. – Меня-то не могут лишить адвокатских прав.
– Крис, я тебе категорически это запрещаю.
Кристина повернулась к Рику и погрозила ему пальцем:
– Запомни раз и навсегда: ты никогда не будешь указывать мне, что делать. Даже когда мы поженимся, скользкий ты делец!
– Сколький делец! Сколький делец, я не ослышался?! – Рик остановился, переключившись на новый объект возмущения. – Я никогда не женюсь на женщине, которая обращается ко мне столь неуважительно, вот что я тебе скажу!
– Замолчите оба! – усмирила их Тесс. – Потом будете ругаться. А сейчас, Кристина, видишь вон ту пеструю компанию протестующих веганов? Готова поспорить, они с удовольствием покинут официально отведенный им участок для протестов и выйдут прямо на дорогу.
– Крис!.. – крикнул Рик, но тщетно, та уже со всех ног бежала к веганам и кричала:
– Мясо – невинная кровь!
Она даже не стала дожидаться их реакции, а просто схватила тележку с хот-догами и побежала с ней по Бродвею. За ней побежал пришедший было в замешательство продавец. Пробежав какое-то расстояние, Крис остановилась и швырнула в него бутылочки с кетчупом и горчицей, а затем двинула дальше.
Теперь вегетарианцы наконец включились в происходящее и тоже начали атаковать торговцев мясом – бросали на землю индюшачьи ножки, переворачивали дымящиеся корытца с говяжьим фаршем, швыряли булки в несчастных продавцов гамбургеров. Зрители, которые не переживали по поводу устройства пищевой цепи, стали подбирать упавшую еду. Когда полицейские окружили Кристину, а сокрушающийся Рик ринулся к ней на помощь, Тесс и Клей ушли с Бродвея на сравнительно малолюдную параллельную улицу.
– Как думаешь, она действительно собирается это сделать? – спросил он.
– Клей, ты знаешь ее лучше меня. Сам-то как считаешь?
