Харальд увидел, как глаза Йофрид закатились, и она, сомлев, начала сползать по стенке. По лицу скользнуло нечто теплое – словно его коснулась липкая паутина, но ощущение тут же пропало.
– Я не поддаюсь магии! – Младший стремительно прыгнул вперед.
На лице Вечного Государя отразилось безмерное удивление – глаза выпучились, рот раскрылся. В последний момент хозяин Пирамиды попытался крикнуть, но безжалостная рука сдавила горло.
Младший оглянулся, бросил нетерпеливо:
– Отец, прирежь его! Я же не могу убивать…
Правитель огромного государства извивался в его руках пойманной гадюкой. Лицо побагровело, а руки тщетно молотили по предплечьям Младшего.
Харальд поспешно оглянулся, выискивая что-нибудь колющее. Бросился в глаза лежащий на столе небольшой ножик, декоративный, с богато отделанной рукоятью. Драгоценные камни на ней неудобно воткнулись в ладонь, но лезвие было острым.
– Извини, – сказал Харальд, подходя к Вечному Государю. Резать безоружного не поднималась рука, но иного выхода не было. Если оставить правителя в живых, то следующий разговор наверняка состоится в пыточной, где языки строптивых чужаков будут развязывать опытные палачи. – Просто нам нельзя задерживаться в твоем мире.
Он зашел чуть сбоку и ударил стремительно, прямо в затылок. Лезвие с легким хрустом вошло в основание черепа. Вечный Государь несколько раз дернулся и обвис. Жизнь, длившаяся более девятисот лет, закончилась.
Младший разжал руки. Тело мешком брякнулось на пол.
На лавке заворочалась, приходя в сознание, Йофрид. Села, и тут же взгляд ее, направленный на мертвеца, наполнился радостным изумлением, а на губах появилась неуверенная улыбка.
– Вы его убили? – спросила она.
– Нет, приласкали, – буркнул Харальд, протягивая нож сыну. – Теперь помоги нам.
Кровь прилила к освобожденным кистям, и он некоторое время стоял, ожидая, пока они окончательно оживут. Младший тем временем пилил веревки на руках Йофрид. Когда путы упали, девушка охнула.
– Осталось всего лишь выбраться из этой башни, – повернувшись к отцу, спокойно сказал Младший.
Он подошел к двери, через которую их привели, и осторожно заглянул в щелку.
– Двое стражей, – проговорил он, – в пяти шагах от двери. Так, в этой комнате есть что-либо тяжелое?
Пришлось Харальду вновь приступить к поискам. Особенным успехом они не увенчались. Предметы были или слишком легковесны, или чрезмерно тяжелы. Пришлось отломать от стула ножку.
Младший повертел ее в руках и скептически скривился.
– Идите только по моему сигналу, – сказал он, вновь приникая к щели. – Что бы ни происходило.
Он приоткрыл дверь и ловко проскользнул в открывшуюся щель. Исчез и почти сразу послышался
Звонкий удар, словно кто-то тихонько стукнул в треснутый колокол, за ним еще один.
– Быстро сюда, – долетел сквозь приоткрытую дверь зов.
Оба стража в роскошных одеяниях валялись на полу без памяти. Ни один из них не успел даже взяться за оружие – мечи остались в ножнах, а на лицах воинов застыло безмятежное выражение.
– Переодеваемся, быстро! – сказал Младший. – Ты, Йофрид, сойдешь за пленницу, которую мы конвоируем вниз. Иди намотай на руки для видимости веревку.
Девушка исчезла, а мужчины начали переодеваться. Одежда у охранников Вечного Государя оказалась добротной и удобной. Харальд перетянул халат песочного цвета с едва различимыми оранжевыми полосами парадным алым поясом, надел поверх него панцирь.
Больше всего хлопот доставил шлем – он норовил сползти на глаза, а назатыльник, погнутый в результате удара Младшего, силился впиться в шею, словно жаждущий крови комар.
Наконец и его удалось пристроить. Харальд взял в руку щит с ременной петлей.
– Мечи у них неудобные, – сказал Младший, извлекая клинок из ножен. – Но наши нам вряд ли вернут.
И они пошли. Йофрид шествовала посередине, держа на виду искусно обмотанные веревками руки. Отец с сыном важно вышагивали по сторонам, всем видом изображая служебное рвение.
Миновали зал, и Младший решительно распахнул дверь, ведущую на лестницу.
Тут караулили еще трое воинов со знаком Пирамиды. Когда дверь распахнулась, они прервали разговор, и три пары глаз уставились на вышедших.
Нападения никто из стражей не ожидал.
Меч Харальда вонзился в горло первому, второй лишился руки после удара Младшего, и только третий успел вытащить оружие. Он был силен, умел и привычен к тому мечу, который держал в руках. Вот только в настоящем бою ему бывать не приходилось.
Пару раз звякнули клинки, и лезвие Харальда, подтверждая его же догадку о плохих панцирях, вошло противнику в бок. Изо рта воина хлынула кровь, и он рухнул навзничь.
Того, который остался жив, Младший оглушил ударом плашмя.
– Пусть отдохнет, – сказал он, вытирая окровавленное лезвие об одежду одного из погибших. – А потом всем расскажет, что тут произошло. То-то суматохи будет!
Захватив пару факелов, принялись спускаться по лестнице.
Когда до окончания спуска осталось несколько саженей, снизу послышались голоса. Навстречу беглецам кто-то двигался, на округлые стены лестничной шахты упали отблески факела.
– Нападем? – Харальд, идущий первым, приостановился.
– Попробуем проскочить, – ответил Младший, – но если нас опознают, то руби без пощады.
Они прошли еще десяток ступеней, когда из-за поворота появился воин в точно таком же, как у беглецов, снаряжении. За ним поднимался тот самый человек в расшитом золотом халате, который сегодня брал бунтовщиков в плен. Теперь можно было рассмотреть его лицо – широкое, мясистое, с маленькими и острыми, точно иглы, глазами.
– Кто такие? – спросил он начальственным тоном.
Харальд поднял факел повыше, чтобы свет не падал прямо на лицо, и ответил спокойно:
– Конвоируем вниз пленницу. В подробности пускаться не стал. Чем больше врешь, тем легче запутаться.
Широколицый удивился:
– А куда он остальных дел?
– Не могу знать, – пожав плечами, ответил Харальд.
– Ладно, – буркнул сановник в золоченом халате и приказал:
– Пропустите нас!
Харальд послушно развернулся боком, встав лицом к стене так, чтобы рука с факелом прикрывала его.
Сопровождающий воин, а за ним и широколицый протиснулись мимо. По ноге Харальда проехались висящие на поясе сановника ножны, а носа коснулся сладкий аромат притираний.
– А тут нас, боюсь, так просто не выпустят, – проговорил Младший, когда впереди показалась двустворчатая дверь. – Пустите-ка меня первым…
