— Пожалуй.
— Но только выдумай какую-то причину, — предупредила я. — Никто не должен догадаться, что он нам помогает. Как можно быть уверенным, что за нами не следят?
* * *
Юноша стоял перед нами. Мы решили, что спрашивать его должна именно я, потому что он уже доверялся мне.
— Расскажи мне, что ты знаешь о Леопольде Хардинге, — сказала я.
Он испуганно оглянулся, и я поняла, что ему что-то известно.
— Он иногда приезжает в Египет, леди.
— Значит, он часто здесь бывает? А что еще?
— Он — друг паши. Паша дает ему красивые вещи.
— Какие красивые вещи?
— Разные. Украшения, камни, мебель… всякие вещи. Леопольд Хардинг уезжает и вновь возвращается к паше.
— Значит, он — слуга паши?
Юноша кивнул.
— Спасибо, — сказала я. — Ты нам очень помог.
— Вы очень добрая леди, — проговорил он. — Вы были добры к Ясмин. Вас заперли в гробнице! — Его глаза были полны ужаса.
— Но я вышла на свободу, — сказала я.
— Вы — мудрая женщина. Вы с могущественным сэром вернетесь в свою страну дождей. Там будете жить в мире и радости.
— Спасибо, — улыбнулась я. — Ты мне сослужил очень хорошую службу.
* * *
Приехал доктор Ганвен. Он сидел у моей постели и разговаривал со мной. Я спросила, как поживают Доркас и Элисон, и он ответил:
— Готовятся к вашему возвращению.
Я рассмеялась:
— Да, я рекомендую вам немедленно возвращаться. Я уже говорил с вашим супругом… Долгий отдых в знакомой обстановке. Будете помогать жене священника устраивать благотворительные базары, варить джемы.
— Звучит просто великолепно, — призналась я.
— Да, сейчас вам нужно уехать из этого экзотического края. Думаю, тогда я смогу гарантировать ваше скорейшее выздоровление. С вами ведь все в порядке, знаете ли. Но такие потрясения могут иметь разрушительные последствия. Вы достаточно волевой и здравомыслящий человек, поэтому выстояли в той критической ситуации. Думаю, выстоите и после нее…
— Спасибо, — ответила я. — Я постараюсь оправдать ваши ожидания, доктор.
* * *
— Тибальт, — сказала я. — Мы едем домой.
— Да, — кивнул он, — врач настаивает на этом.
— Значит, экспедиция окончена?
— Да.
Я прижалась к нему и подумала о зеленых полях. Сейчас осень, деревья становятся золотисто-коричневыми. Яблоня в садике у Радужного усеяна желтыми яблоками, подходит пора снимать груши. Доркас и Элисон волнуются о величине слив…
Мне невыразимо захотелось домой. Я превращу Гиза-Хаус именно в такую усадьбу, какой хотела бы ее видеть. Никаких теней, никакой унылости. Больше не хочу темноты. Везде будут яркие цвета.
— Как здорово оказаться дома с тобой! — прошептала я.
* * *
Теперь, когда мне стало лучше, и мы занялись подготовкой к отъезду, я узнала некоторые подробности о том, что произошло. Мустафа и Абсалам исчезли. Подслушали ли они мои слова о том, что я подозревала пашу? И еще. Вся экспедиция пребывала в сильном волнении, потому что в том проходе, куда я попала и через который они прошли, пробив стену в той нише, где нашли Ясмин, были найдены некоторые свидетельства того, что там, дальше, что-то есть, и этот проход — вовсе не тупик.
Это стало самым значительным открытием экспедиции. Несомненно, сэр Эдвард именно об этом узнал в ночь своей смерти.
Табита сказала мне, что работы возглавит Теренс, потому что Тибальт решил вернуться домой вместе со мной.
— Нет, — возразила я, — я не могу этого позволить.
Я ворвалась в спальню, где он складывал какие-то бумаги.
— Тибальт, — выпалила я, — ты остаешься!
— Остаюсь? — поднял он брови.
— Здесь.
— Я думал, мы едем домой.
— А ты знал, что, вероятно, вы стоите на пороге одного из величайших открытий в археологии?
— Как начинающий археолог, ты должна знать, что цыплят по осени считают.
— В археологии всегда надеются на большее. И как можно продолжать работу, если не верить, что она приведет к успеху? Этот проход должен куда-то привести, и ты это хорошо знаешь.
Он ведет в гробницу. И не простую гробницу, потому что если бы это была не гробница какого-нибудь важного деятеля, зачем им было мучиться и строить все эти ложные коридоры и тупики по всему подземелью?
— Джудит, ты, как всегда, преувеличиваешь. Там было всего три тупиковых коридора.
— Ну и что? Три — это уже много. Это должна быть великолепная гробница. Ты знаешь это. Признайся!
— Думаю, они сейчас на пороге величайшего открытия.
— Что и было целью данной экспедиции.
— Ну конечно.
— Экспедиции, которую ты планировал с того самого дня, как погиб твой отец.
Он кивнул.
— И он погиб именно потому, что слишком близко подошел к разгадке этой тайны. Он был именно в том месте, где была я.
— И потому, что ты там была, мы и попали туда.
— Тогда мои мучения были не напрасны.
— Господи! Да лучше бы мне никогда не находить тот проход!
— О Тибальт, я тебе верю. Но ты должен остаться.
— Доктор Ганвен настаивает, чтобы ты вернулась домой, и как можно скорее.
— Я не поеду.
— Но ты должна!
— Я не поеду одна, а ты не поедешь со мной.
— Я готов ухать немедленно.
— Я на это не пойду! — возразила я. — Я не позволю тебе уехать сейчас! Это — твоя экспедиция. И когда наконец ты доберешься до гробницы, когда увидишь многовековую пыль… и возможно, следы человека, который последним покидал ее… Ты будешь первым. Неужели ты думаешь, что я позволю, чтобы эта честь досталась Теренсу Гелдингу?
— Нет, — твердо сказал он. — Мы немедленно возвращаемся.
Но я была намерена настоять на своем.
Это была битва двух сильных характеров. Я торжествовала. Ситуация получилась какая-то нелепая. Я сопротивлялась тому, что он собирался оставить дело, ради которого, как я думала, был готов пожертвовать всем, чем угодно.
Он любит меня! — думала я… и так же сильно, как я его.
Я отказалась уезжать. И вынудила доктора Ганвена согласиться со мной. И в конечном итоге одержала победу.
* * *
Всем известно, что произошло потом. Это не стало открытием века. Экспедиция Тибальта нашла гробницу через несколько дней после того, как туда добрались люди паши.
