— Значит, я могу остаться и продолжить работу? — спросил Джек.
— До конца лета... пожалуй. А потом ты сможешь приезжать сюда в рождественские каникулы. И в весенние тоже. Ну, а в остальное время тебе все-таки надо учиться.
Я знала, что Джек и слышать не хотел ни о каких колледжах. Но сейчас он сказал:
— Пап, а зачем тратить время и деньги на перелеты? Я ведь могу учиться и в Европе. Ландшафтный дизайн сделаю основным направлением.
Я пыталась хоть что-то прочесть на лице мистера О'Нейла, но его лицо не выдавало никаких чувств.
— А дополнительным направлением возьму подготовку в бизнесе, чтобы помогать тебе.
— Тогда тебе придется срочно подтягивать хвосты. И учти: с одним английским в Европе не проживешь. Учитывая близость Бельгии и Франции, тебе обязательно нужен французский.
— Ну, так это просто! — засмеялся Джек. — Талия меня научит. Нам будет о чем поговорить с ней по-французски.
— Отец, теперь ты понимаешь, что Джек — не случайный человек в моей жизни? — спросила я и замерла в ожидании ответа.
— Конечно, моя дорогая Талия. Жаль, я не сразу разглядел, что он — твоя судьба. И не только твоя. Ведь Джек и его отец займутся... Трэвис, как ты это назвал? Ах, да вспомнил. Они займутся сохранением нашей эфразийской самобытности.
Я посмотрела на Джека. Мне хотелось обнять и поцеловать его, но в присутствии наших отцов я на такое не решилась. Ограничилась лишь тем, что крепко сжала под столом его руку.
Тут вмешался Трэвис, которого я до сей минуты не замечала.
— А давайте, я буду отвечать за еду! Может, откроем первый эфразийский киоск по продаже хот-догов?
— Замечательно! — захлопала в ладоши я. — Обожаю хот-доги. Трэвис, а ты их действительно умеешь готовить? Или только есть?
Мы все засмеялись. Я знала, что теперь у нас будут и хот-доги, и многое другое. Проклятие моих трехсот шестнадцати лет осталось позади.
Два года спустя
ТАЛИЯ
— Ты готова? — спросил меня Джек.
Прежде чем ответить, я осмотрела его наряд. Меня уже многое перестало удивлять. В частности, то, что у отца Джека и таких же, как он, бизнесменов называется «маркетинговой политикой». Она распространялась и на наши костюмы. Поэтому Джек сейчас надел совсем не те джинсы, что были на нем два года назад, а новенькие, но искусно «состаренные» и не менее искусно разодранные якобы о ежевичные колючки. Никакой рваной футболки с флагом! Футболка должна быть безукоризненно чистой. Я выбрала белую. Она лучше оттеняла его загар. Прежним осталось лишь обаяние Джека.
— Талия! Спать будешь потом. Там, где определено сценарием. А сейчас я тебя спрашиваю: ты готова?
— Как всегда, любовь моя, — ответила я, поправляя свое зеленое платье. — Но у нас ведь есть еще немного времени. Давай, посмотрим из окна.
Мы подошли к окну. Комната, где мы находились, была на третьем этаже. Внизу, на месте бывшего рва, тянулась очередь зрителей, втиснутая между бархатных канатов. В очереди много детей. Девчонок больше. У некоторых на головах красовались короны (купили на границе Эфразии), другие даже были одеты в зеленые атласные платья моего фасона. Платья (и это тоже результат маркетинговой политики) обошлись их родителям в приличную сумму. С внешней стороны очереди сновала женщина, продавая голубые и розовые леденцы в форме веретён. В деревьях затаилось несколько фей. Их теперь за уши не оттянешь от этого зрелища.
— Неужели все эти люди хотят увидеть «реконструкщда событий» с нашим участием? — спросила я.
— Говорю тебе, такие шоу жутко популярны. В Диснейлендах представление «Меч и камень» дают ежедневно.
Это я знала. В прошлом году, готовясь к открытию проекта «Королевство Эфразия», мы объехали все Диснейленды (во Флориде, Калифорнии, Париже и Токио). А еще мы побывали в Колониальном Уильямсбурге и на Плимутской плантации. Я вдоволь насмотрелась на различные туристские приманки и на очереди жаждущих все это увидеть, услышать, потрогать. И еще я узнала, что для привлечения зрителей приходится сплошь и рядом поступаться исторической правдой. То же произошло и у нас в замке. Сцену нашего первого поцелуя пришлось перенести из башенной комнатки в более просторное место. Отец согласился сломать стены между несколькими комнатами для гостей и превратить все это в большой зрительный зал. Так что целовать меня Джеку придется на виду у множества глаз.
— И все-таки что тянет людей в такие места?
— Им хочется добавить в свою жизнь кусочек магии, — ответил Джек.
— Такой, как у нас?
— Когда выйдет фильм, посетителей станет еще больше.
— Но нас тогда уже здесь не будет.
Это правда. Осенью Джек отправится в Манчестер изучать ландшафтную архитектуру, а я — в Париж, постигать премудрости моды. Мне хочется создавать элегантную одежду для девушек и молодых женщин. Не такую, где у них виден голый живот. Я мечтаю о нарядах, в которых они будут чувствовать себя принцессами. Когда мы уедем, роли Талия и Джека будут исполнять актеры. А пока мы с ним учимся, временем наших встреч остается лето и зимние каникулы. Когда-нибудь мы с ним обоснуемся в замке. Замок претерпел перестройку, разделившую его на туристскую и жилую части. Родители об этом не жалели; в прежние времена многие помещения пустовали и ветшали. Туристская часть, конечно, больше, но и в жилой достаточно места и для моих родителей, и для нас с Джеком, и даже для наших будущих детей.
Но пока мне еще хочется путешествовать по миру, видеть новые страны, вбирать в себя впечатления. В Эфразию я вернусь, когда меня сюда по-настоящему потянет, а не по принуждению.
Как-то незаметно (у нас с ним это всегда происходит незаметно) мы обнялись и начали целоваться. Мы совсем забыли о скором представлении и о зрителях.
К действительности нас вернуло старческое покашливание.
— Почему бы вам не поберечь это для зрителей?
Мальволия. Тут как тут. Мы с Джеком виновато отошли в разные стороны.
— Сцена крещения прошла удачно? — спросила я.
— Еще как, — ответила она, довольно потирая руки. — Эти феи-коротышки боятся меня гораздо сильнее, чем асфальтоукладочной машины!
— Ты умеешь напугать, — засмеялась я.
Как я и обещала Мальволии, на следующий же день после моего окончательного пробуждения у меня был очень серьезный разговор с отцом. Как могла, я пыталась его убедить, что он напрасно поспешил с изгнанием Мальволии. Я говорила ему, что госпожа Брук не впервые небрежно отнеслась к своим обязанностям. Накануне моего шестнадцатилетия она точно так же забыла, что ей велено не спускать с меня глаз, и отпустила одну бродить по замку. Отец никак не желал поверить в невиновность Мальволии. Тогда я предложила ему позвать госпожу Брук и спросить у нее напрямую о причинах, заставивших ее оговорить Мальволию. Отец распорядился, но... оказалось, что моя гувернантка успела исчезнуть из Эфразии. (Добавлю, что мое возвращение ее совсем не обрадовало. И за столом, где мы обсуждали будущее королевства, ее тоже не было. Якобы по причине «плохого самочувствия».)
