– И мое платье, надеюсь, вы не забыли о платье?.. – тараторила ему в спину неугомонная зеленоглазка.
Через полчаса серебряный сосуд, покрытый неведомыми письменами и причудливыми узорами, красовался посреди стола все в той же кают‑компании.
Буридан и Кархон уже окончательно пришли в себя, а Кристофер даже мог двигать руками и ногами. Однако ни о каком их участии в вылазке к люку речи быть не могло.
– И что нам теперь с этим делать? – косился опасливым оком магнат на артефакт.
Когда он, невежливо оттолкнув в сторону Натали, попытался самостоятельно извлечь сосуд из неглубокой ниши за третьим котлом, банкира так шарахнуло чем‑то, напоминающим электрический разряд, что у него даже волосы задымились. И вот что любопытно. Когда к артефакту прикоснулась девушка, ничего подобного с нею не произошло.
– Нужно отнести его в храм, – молвил кинокефал. – Вполне вероятно, оно там проявит свой характер.
Посмотрел при этом на разведчика, словно ища у него поддержки. Однако тот хмуро безмолвствовал. Уже поверхностный осмотр сосуда показал, что это совсем не то, за чем его снарядил Синедрион. А уж когда, осторожно приподняв крышку, заглянули внутрь и увидели, что внутри находится точь‑в‑точь такое же «яйцо» из оправленного в платину горного хрусталя, как и то, которое было обнаружено ими во время первой вылазки в мертвый город, разочарованию Ариэля Кархона не было предела. Столько сил и средств потрачено зря.
Если быть точным, то «яйцо» не было точным подобием ранее найденных вещиц. По размерам оно превосходило их раз в пять, в шесть. Скорее, напоминало страусовое, но чуточку поменьше. И вырезано не из белого, а из черного хрусталя.
«А что, если из него сейчас вылупится какой‑нибудь малюсенький Хоренненок?» – пошутил про себя детектив.
– В храм так в храм, – покладисто согласился Кир Александр.
– Главное – соблюсти все меры предосторожности, – рассуждал Крис, обращаясь не столько к набобу, на которого надежды были слабыми, сколько к своей верной помощнице. – Нужно предупредить пассажиров, чтоб, на всякий случай, были готовы к каким‑нибудь неожиданностям. Потом следует эвакуировать от люка всех лишних людей, а для тех, кто останется, приготовить спасательные жилеты и шлюпки.
– Да не переживай ты так, шеф! Все будет выполнено в лучшем виде! Ты ж меня знаешь!
– Ну, тогда с Богом! – Он перекрестил девушку, а затем еще раз, когда, взяв в руки сосуд, она уже выходила из кают‑компании.
Проклятая слабость!
Не рассчитал он своих сил, явно не рассчитал.
По стенке, по стенке Крис выбрался наружу. Доковылял до фальшборта и, вцепившись в него руками, устремил взор вдаль. Туда, где находились таинственные руины и где сейчас решается судьба «Титаника», его команды и пассажиров.
– Что, лохматик? – встала рядом с ним откуда‑то выпорхнувшая Герта Грендель. – Тебе совсем худо? Хочешь, полечу?
О, Господи! Тут такое творится, а у нее одно на уме.
Оказывается, ошибся.
Актриса протянула ему небольшую серебряную фляжку, инкрустированную некрупными стразами. Чуткий нос сыщика уловил острый запах спиртного. Коньяк.
– Я не пью… – отказался.
– Брось, – махнула рукой свейка. – Иногда можно. Особенно в такие вот минуты. Глотни. Полегчает.
Кристофер нерешительно принял угощение. Взболтнул флягу. А, была не была.
Влага вкуса жженого сахара обожгла ему небо и гортань. Темная волна ударила по глазам.
Сыщик почувствовал, как некая часть его естества отделяется от ставшего тяжелым тела и устремляется ввысь и вперед.
Летит над высохшим илом, глядя, как навстречу, по направлению к кораблю, торопятся группы людей. Моряки, грузчики, мотористы, – все те, кто был задействован на работах по подъему люка.
Его бестелесная частица приближается к заброшенному городу. Влетает в храм. Направляется прямо к зависшей в трех футах над полом каменной глыбе, вокруг которой толпятся человек десять.
Натали, Трималхион, Уркварт Север, тартессит Гудан Риций, еще несколько его земляков, второй помощник Финней Ормус, гоблинская команда, двое русских – посланцев Василия Куркова…
Риций, отчего‑то одетый в белую жреческую тогу, омывает руки в воде (морской, соленой, как требует ритуал), посыпает их мукой и подходит к сосуду.
Если прислушаться, то можно различить, что он поет на неведомом языке:
– Си, Хоренна, ли ко торро.
Ах э сито ку ва мано.
Бу ле кьято ик, Хоренна.
Ри то ванно да ку яти…
И откуда он только разузнал слова молитвы? Ах да, верно, они же начертаны здесь, прямо на стене.
Тартессит медленно поднимает серебряную крышку. Осторожно! Только не спеши, парень…
Вот хрустальное яйцо уже в руках Гудана Риция.
Ох, неуклюжий! Уронил. Хватай его, хватай, пока не разбилось.
Но «яйцо» не дается в человеческие руки. Оно, увлекаемое неведомой силой, летит прямехонько к открытому колодцу. Скрывается в нем.
Тяжеленная крышка, поднять которую стоило огромных усилий, срывается с лебедок и стальных тросов и наглухо закрывает отверстие в полу.
– Бегите! – вопиет к оторопевшим людям Крйсова душа. – Немедленно возвращайтесь на корабль!..
– …Как, лохматик, отпустило?
Легкая женская рука ласково потрепала ему холку.
– Чт‑то, что с‑со мной? – спросил он заплетающимся языком.
– Ты, наверное, давно не пил спиртного, – лукаво улыбнулась Герта. – Эк же тебя разобрало. Мне даже показалось, что ты потерял сознание.
– Показалось… – прорычал сыщик. – А где… где Натали, где все?.. Они еще не вернулись из города?
– Твоя истеричка‑помощница? Гнал бы ты ее, лохматик. Возьми лучше меня на ее место. Клянусь Одином, брошу кинематограф и уйду в частные сыщики!
Лайер болезненно поморщился и попытался встать на ноги.
– Да сиди ты, сиди. Вон она, твоя блондинистая дурында. Бежит сюда вприпрыжку, словно угорелая кошка…
Крис и впрямь заметил бегущую к нему вдоль фальшборта Натали. Всего на полшага от нее отставали Кузема с Афоней и Уркварт Север.
– Шеф! – одаривая свейку подозрительным взглядом, вскричала Куркова. – Ты был, как всегда, прав! Оно само прыгнуло в ту дырку!..
– Я видел… знаю… Все вернулись на борт?
– Все, все! До единого человечка!
– Помоги мне подняться, – попросил он, обращаясь почему‑то к Герте Грендель.
Блондинка, заслышав такое, едва не уподобилась Лотовой жене, превратившейся в соляной столб. Но смолчала. Кто знает, что тут произошло между этими двумя, пока она выполняла ответственную миссию.
