Это пример возникновения массовой паники – распространенного феномена, встречающегося у стадных животных. Она возникает, когда что-то провоцирует внезапное движение нескольких особей, вызывающее реакцию стаи во всей его массе. Это стадное чувство, коллективный разум. Если кто-то в толпе начинает бежать, мы инстинктивно следуем за ним. Ведь мы склонны автоматически копировать других, подражать им. В этом есть смысл. Подобно сурикатам мы можем получать выгоду от осведомленности других особей об опасности. Поскольку мы инстинктивно реагируем на действия других людей, порой движение одного индивидуума может быстро распространиться и привести к эскалации сложной групповой активности. Проблемы возникают, когда очень много народу собирается на ограниченном пространстве, и уровень самой угрозы меньше, чем опасность от движущейся толпы. Более 60 человек пострадали в амстердамской давке, но им еще повезло. Ежегодно сотни людей гибнут в ситуациях, когда толпа собирается в ограниченном пространстве и возникает паника.
Собираться в группы – в нашей природе. Многие из нас ищут сборищ, стремятся быть членами коллектива, чтобы удовлетворить свою потребность быть причастным. Обычно мы объединяемся с единомышленниками, разделяющими наши интересы (именно поэтому большинство давок возникает во время религиозных фестивалей или спортивных событий). Это происходит потому, что в коллективе мы утверждаем свое Я. А кто-то, наоборот, чувствует, что его индивидуальное Я теряется в толпе, когда он становится единым целым с людьми вокруг. Независимо от того, чувствуем мы себя потерянными и обретенными, наше Я, так или иначе, находится под влиянием групп, к которым мы принадлежим. Когда мы присоединяемся к другим, наше Я отражается в толпе.
Такие отношения между индивидуумом и скоплением людей представляют интерес для ученых. Они пытаются понять природу групп с точки зрения принципов их формирования, функционирования, изменения и влияния на индивидуума. Особенно показательными примерами для изучения являются массовые беспорядки, которые периодически возникают в цивилизованных обществах. В 2011 году убийство чернокожего мужчины полицейским взорвало лондонскую толпу, проложившую себе разрушительный путь через столицу. Хотя убийство произошло в Лондоне, аналогичные беспорядки всколыхнули и другие города Англии. Комментаторы быстро нашли причины: классовая принадлежность, образование, этнические группы, плохое воспитание, безработица, скука и тому подобное. Однако когда стали смотреть досье арестованных в ходе лондонских беспорядков, очень скоро выяснилось, что там присутствовал не один единый тип мятежников, а представители разных социальных слоев, возрастов и возможностей. Много, конечно, было недовольной молодежи из социально неустроенной среды, но был и аспирант-юрист из Оксфорда, учитель начальной школы, шеф-повар ресторана органического питания, дети пастора и другие законопослушные граждане. Таким образом, единые группы погромщиков формировались из очень разных индивидуумов.
Чтобы вызвать бунт, не обязательно требуется превышение полномочий правоохранительными органами. Другой бунт в 2011 году в Ванкувере возник как реакция на результат финального хоккейного матча Кубка Стэнли, в котором «Canucks» проиграли «Boston Bruins», что стало искрой для вспышки беспорядков и погромов. Канадцы очень серьезно относятся к своему хоккею!
Николас Кристакис из Гарварда говорит, что, если вы взглянете на человечество с высоты птичьего полета через призму социальных сетей, картина индивидуумов и групп меняется[537]. Он проводит аналогию с графитом и алмазом. Оба материала состоят из атомов углерода, но способ соединения этих атомов определяет то, что один из минералов мягкий и черный, а другой – твердый и прозрачный. Благодаря слоистой атомной решетке графит легко можно разрезать, а высокая взаимосвязь атомов того же углерода в кристаллической решетке алмаза делает его прочным как… ну, как алмаз, разумеется. Таким образом, если говорить об атомах углерода, то целое не сводится к сумме частей. Аналогично понимание индивидуального Я по-настоящему имеет смысл только в контексте групп, с которыми оно связано. Продолжая метафору углерода, можно сказать, что, когда у нас хорошие связи, мы более жизнеспособны, поскольку в численности есть сила и безопасность. В одиночку мы слабее и уязвимее.
Механизм объединения в группы не совсем случаен. Все мы обладаем индивидуальными отличиями и присоединяемся к одним группам, не желая присоединяться к другим. Здесь играют роль и исторические, географические и физические факторы. Мы склонны объединяться с людьми, которые представляют нашу культуру, живут неподалеку, похожи на нас и если с ними легко связаться[538]. Мы формируем дружеские отношения с теми, кто разделяет наши интересы и мировоззрение. Нам, как правило, нравятся люди, которые напоминают нас внешне. Например, страдающие ожирением чаще проводят время с другими толстяками и дружат с такими же[539]. Если у человека избыточный вес, вероятность того, что у его приятеля тоже избыточный вес, возрастает на 45 %. Если вы дружите с кем-то, у кого есть приятель с избыточным весом, то даже вероятность вашего сходства с тем приятелем на 25 % выше обычного. Этот феномен называется «закон притяжения» – подобное притягивается подобным, «рыбак рыбака видит издалека», «одного поля ягоды» и т. п.
Закон притяжения объясняется разными причинами. Национальная идентификация, религиозные убеждения, командная преданность или музыкальные увлечения – это примеры внешних факторов, формирующих группы похожих людей. Нет ничего генетического в том, чтобы быть британцем, христианином или болельщиком «Манчестер Юнайтед». Однако недавно выявлены генетические факторы формирования социальных групп. Известно, что люди приятной внешности имеют склонность проводить время вместе и что внешний вид во многом определяется генами. Исследования Кристакиса и его коллег показали, что гены имеют отношение к формированию дружеских отношений[540]. Например, наличие гена DRD2, связанного с предрасположенностью к алкоголизму, оказывается, прогнозирует принцип подобия в дружеских союзах, в то время как другой, CYP2A6, связанный с открытостью, как ни странно, производит противоположный эффект – тенденцию объединяться с людьми, не имеющими с тобой общих интересов («противоположности притягиваются»). Механизм этого генетического влияния неясен. Пока исследования генетических факторов, причастных к образованию социальных связей, находятся в зачаточном состоянии. Однако тот факт, что гены действуют в социальной среде, означает, что нам необходимо переосмыслить масштабы влияния биологии на наше поведение.
