Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
– Джиад…
Провел ладонями по ее рукам вниз, обнял, заставляя оторваться от спасительного дерева, и снова поцеловал: едва касаясь, позволяя самой выбрать, хочет ли она отвечать, и тут же отпуская. Замерев в кольце сильных рук, Джиад ответила, сначала неуверенно, потом все больше согреваясь теплом чужого желания. Качнулась вперед на какой-то крошечный шаг, вдохнула сырой ночной воздух, после губ Лилайна обжигающий холодом, провела языком по нижней губе, пробуя послевкусие, как от дорогого вина.
Наверное, если бы он говорил еще хоть что-нибудь, кроме ее имени, обещая не обидеть, успокаивая самим звуком голоса, ей было бы легче. А может, и нет. Даже наверняка нет. Потому что словам она больше не верила, слишком много их было – и все лгали. Но Каррас больше не говорил ничего. Он осторожными медленными движениями гладил ее спину и плечи, целовал щеки и шею, касаясь губами легко, уверенно. И Джиад в отчаянии понимала, что решать придется ей. Через страх близости, через глубоко спрятавшейся стыд и неуверенность – оказывается, она только думала, что изжила их, смыла с души, как в море оттирала следы насилия с тела. Лилайн предлагал, а не требовал, просил, а не заставлял, и слова ему сейчас были не нужны: хватало этих томительно медленных касаний, чтобы сказать молча: «Не бойся, я жду».
Зажмурившись, она глубоко вдохнула, невольно втянув запах его кожи и волос, терпкий горячий запах мужского тела, и так же глубоко выдохнула. Это было, как в первый раз прыгнуть со скалы, держась за прочную веревку, для верности захлестнутую на поясе: вроде и надежно, но сердце замирает от жути, а надо сделать шаг. И не просто сделать, а оттолкнуться от спасительного края – в бездонное небо под ногами. Так учат не бояться высоты. И неужели она, истребившая в себе все глупые женские страхи, так и останется в плену у главного из них?
– Джиад, – снова выдохнул Лилайн, наклоняясь к ней, но не к лицу, а ниже. Скользнул губами по ее шее, задержался у ямочки между ключицами, приласкав ее кончиком языка, а потом обомлевшая Джиад раньше почувствовала, чем увидела, как наемник опускается на колени и берется за пряжку ее пояса, быстро и ловко расстегивая. Как тянет вниз штаны, на ладонь приспуская их с бедер, высвобождает рубашку…
– Лилайн? – проговорила она, почти не слыша себя.
– Чш… – отозвался Каррас. – Все хорошо. Будет только то, что ты позволишь.
Неторопливые уверенные руки распахнули на ней рубаху, сдвинули вверх нагрудную повязку…
– Лилайн… – простонала Джиад, обхватывая дерево позади себя ладонями и невольно выгибаясь навстречу горячим умелым губам. – Лил…
То, что творил Каррас, лаская обнаженные бедра, живот и ноги то быстрыми, то медленными касаниями ладоней и подушечек пальцев, разве что во сне могло присниться. Горячечном сладком сне.
Джиад замерла натянутой тетивой, едва сдерживаясь, чтоб не застонать в голос, пока наглые упругие губы и влажный язык блуждали по ее телу, прихватывая кожу то быстрыми, то медленными поцелуями. Каррас не торопился, давая ей почувствовать каждое касание, то поднимаясь назад к груди, то снова опускаясь ниже, лаская и выцеловывая, так что Джиад успела захлебнуться холодным сырым воздухом, в изнеможении мотая головой и боясь шевельнуться – вдруг сумасшедший сон закончится. И когда наемник одним упругим движением встал, снова заглянув ей в лицо совершенно бешеными сияющими глазами, невольно вздрогнула в обжигающей истоме. Потянулась навстречу, обнимая уже сама, по-настоящему, прячась на его широкой груди не то от мира вокруг, не то от себя самой.
Не выпуская ее из объятий, Каррас скинул с плеч толстую длинную куртку воловьей кожи, подбитую мехом, подхватил Джиад на руки и бережно опустил вниз. Опустился сам, опять оказавшись у ее ног, медленно и умело стянул штаны к самым щиколоткам.
На миг снова плеснуло страхом. Не тем острым, отвратительно-кислым, сжимающим нутро, как раньше, а лишь его тенью. Но и тени хватило бы, чтоб задавить только начавшее разгораться тепло желания. И Каррас, будто почувствовав это, застыл над ней, опирающейся на локоть, давая успокоиться, привыкнуть, а потом поцеловал живот, верх обнаженного бедра и снова низ живота, провел языком по границе чистой кожи и мягкого пушка… Длинно выдохнув, спустился губами ниже, безмолвно уговаривая, дразня и лаская.
Наверное, он мог добиться и другого – Джиад бы позволила. Но когда, поддаваясь уверенному мягкому нажиму, откинувшись на спину, раздвинула ноги, поставив ступни шире и чуть согнув колени, алахасец лишь наклонился еще ниже, прошелся по внутренней стороне бедра цепочкой поцелуев вверх, скользнул кончиком языка по самому нежному, сокровенному местечку – и Джиад закусила тыльный край ладони, чтобы не вскрикнуть.
– Так? – послышался снизу горячечный шепот. – Нравится?
Она тихонько всхлипнула, не в силах вымолвить ни слова. Рот наемника был раскаленным жалом, играющим с ее плотью, ласкающим, нежащим ее… Подаваясь навстречу, невольно извиваясь и двигая бедрами, она вцепилась алахасцу в плечи, стиснула их, тихонько поскуливая.
– Джиад, – оторвавшись от нее, задыхаясь, как от долгого бега, проговорил Лилайн. – Моя…
И снова опустился вниз, приникая ртом, гладя ладонями и кончиками пальцев везде, куда только мог дотянуться.
Перед глазами плавали цветные круги, Джиад понимала, изнемогая, что долго не продержится, и была до смерти благодарна за каждое мгновение, словно бесстыдные ласковые губы смывали с нее все унижения последних недель. Она и сама не представляла, что это могло так много значить – безоглядно щедрая ласка от сильного, уверенного в себе мужчины. Того, кто смотрел на нее с восхищенным вожделением, не нуждаясь в утверждении своей мужской власти силой и унижением. И это было как прохладная вода, льющаяся на ожог, Джиад даже зажмурилась от удовольствия. Принц морского народа оставил в ее теле отвращение и страх перед болью, но Торвальд сделал даже хуже: он изнасиловал ее душу. А теперь…
Горячее сладкое пламя взметнулось снизу, родившись от очередного движения ласкающего языка, поднялось вверх, заливая все тело… Вскрикнув и зажав себе рот рукой, Джиад выгнулась, обнимая Лилайна, стискивая его бедрами, потерявшись в накатывающих одна за одной упоительных судорогах. Всхлипнула и откинулась на куртку, с трудом разжимая сведенные пальцы. Лилайн, медленными движениями языка понежив ее несколько последних, самых невыносимо чудесных мгновений, привстал, двинулся вверх, садясь рядом, заглянул в лицо, спросил низким хрипловатым голосом:
– Ну что, морду бить будешь?
Вместо ответа Джиад за плечи притянула его к себе, еще неловко, словно отвыкнув, ткнулась губами в мокрые, пахнущие ее естеством и удовлетворенной страстью губы наемника, прошептала, прижимаясь и утыкаясь лицом в плечо:
– Лил…
Внутри что-то рвалось с болью и тоской, словно рушились тщательно возведенные ею самой стены вокруг сжавшегося комочка израненной души. Словно она и не жила все эти дни после побега из моря, а только ждала пробуждения, застыв в своей боли и обиде, как в черной вязкой смоле, задыхаясь в ней и не имея сил выбраться. А сейчас…
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
