Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Но Андрей Сократович, как человек практического ума, заключил, что все это непотребство осталось в доме у бабы Паши, перестроенном для тайных оргий и расширенном за счет выкопанного под домом подвала.
Он направился было к выходу, что-то бормоча, но у калитки замер и оглянулся.
— Напугать меня хотели? Нет, не на того напали… Я сообщу!
Он повернулся и, нарочито громко топая сапогами под окнами, проследовал по выложенной плитами дорожке к летнему домику. У летнего домика он приготовился, откашлялся, набрал полную грудь воздуха и крикнул тоненьким возмущенным тенорком, обращаясь не столько к скрытым в доме постояльцам, сколько ко всей деревне:
— Я этого так не оставлю! Это уголовное преступление нападать на государственного служащего! Я все расскажу, все поведаю, что вы тут устраиваете! Так и знайте, Прасковья Максимовна, все я видел! — Тут он сделал некое движение руками, одновременно передающее и форму мраморных колонн, и плети обвившего их винограда, и бесстыдство куртизанки.
Дверь летнего домика, о которую в пылу обличений облокотился Андрей Сократович, внезапно отворилась, и директор всех учреждений не устоял бы на ногах, если бы не был подхвачен Алексеем.
— Что вы орете? Пожар? Так взяли бы ведро и тушили, чем под окнами вопить.
— Отпустите меня, или я буду плеваться! — нервно пригрозил Андрей Сократович.
Вырвавшись и отряхнув куртку, Андрей Сократович ввалился в летний домик и остановился посреди комнаты. Никита что-то вычерчивал в потрепанном блокноте. Он с досадой покосился на Андрея Сократовича и накрыл страницу ладонью.
— Чего надо? — невежливо спросил он. — Пришли за пустыми бутылками?
От такой наглости Андрей Сократович опешил. Он возмущенно открыл рот, выпучил глаза и, покраснев, с видом подавившегося камушком Демосфена попытался произнести нечто вразумительное. Но ничего вразумительного почему-то у него не выходило, а выходили только отдельные слова.
— Голые девицы… — выдавил наконец он, вспоминая смиренных рабынь с кувшинами.
Корсаков с Бурьиным переглянулись и расхохотались.
— Голые девицы? Это уже кое-что. А дальше?
— Много… — сказал Андрей Сократович, осиливая следующее слово.
— Много голых девиц? Так это же великолепно!
— Не перебивайте меня. И колонны с виноградом…
— Про колонны уже не так интересно. Нельзя ли вернутся к девицам?
— Это все ваши проделки, я так в заявлении и напишу! — пригрозил Андрей Сократович, вновь обретая дар связной речи.
— В каком заявлении? — не понял Корсаков. — Про колонны?
— Нет, про девиц…
— Которые раздеты? Андрей Сократович кивнул.
— Абсолютно? Снова кивок.
— Обязательно напиши. Я тебя благословляю, как Державин Пушкина, — одобрил Никита, похлопав его по плечу. — Знавал я одного парня, так он тоже рассказики писал и в журнальчики отправлял.
— Думаете, я вашей игры не раскусил? Прикидываетесь? — прищурился Андрей Сократович. — Ваша же компания мне это все подстроила… Много там всяких в дом набилось. И негритосы эти…
— Негритосы? — удивился Бурьин. — Ну и фантазия у тебя, братец. Какие негритосы?
— С саблями! И про них я тоже напишу. Все доведу до сведения кого надо.
Никита поскреб заросшую шею и подмигнул Андрею Сократовичу.
— Так, значит, и негры там были, да еще и с саблями! Интересно, чем они с девицами занимались? Интернациональной дружбой?
— Ага, вот вы и признались! — обрадовался Андрей Сократович с торжествующей улыбкой. — Устроили тут, хе-хе-с, учрежденьице… — Он откашлялся, подошел к окну, быстро выглянул за занавеску, точно проверял, не стоит ли там кто, и, подойдя к Никите, таинственно забормотал: — А с другой стороны если посмотреть, что я видел? Ничего не видел… Моя хата, как говорится, с краю, я и знать ничего не знаю. Но, опять же, это будет требовать определенных расходов.
— Расходов? — переспросил Алексей.
— Да.
— От нас?
— Ну так… Вроде как… — лицемерно развел руками Андрей Сократович.
Нахмурившись, Никита подошел к Андрею Сократовичу.
— Ну и надоел же ты мне… А ну дыхни!
— Зачем?
— Дыхни, дыхни… Надо же, трезвый… Кроме ушной серы, ничем не воняет.
— Значит, дурачками прикидываетесь. Не хотите договариваться? — Андрей Сократович сбился на глухой угрожающий шепот. — Думаете, я не знаю, зачем вы сюда приехали? Цветочки нюхать, грибочки собирать? Я все зна-а-аю!
— Ничего ты не знаешь, — медленно и веско произнес Никита. — Сейчас ты уйдешь отсюда и больше не вернешься. Все понял?
— Сами же себе делаете хуже! А-а! — пискнул внук Еврипида, когда его бережно приподняли за шкирку и выставили за дверь.
— Вот клоп! Интересно, что ему там померещилось? — спросил Корсаков, наблюдая из окна, как Андрей Сократович прошаркал к калитке.
— Может, там действительно что-то произошло? — с сомнением предположил Никита. — С нашими-то новыми друзьями… И при склонности кое-кого при первой же возможности избавляться от одежды.
— И негры с саблями тоже? — Корсаков хмуро посмотрел на него, понимая, что в данном случае это камень в огород Лиды.
— Ну, про негров с саблями он, возможно, присочинил. А вот про одежду…
Алексей повернулся к нему:
— Давай с тобой договоримся. Раз и навсегда.
— Понял! — кивнул Бурьин. — А теперь продолжим делить шкуру неубитого медведя… Я до сих пор думаю, что клад под Черным камнем.
— Не верю! Камень слишком тяжелый, чтобы ночью в одиночку можно было его поднять. К тому же уставшему и загнанному боярину, — заспорил Алексей.
— Совсем необязательно было его поднимать, — терпению продолжал Никита. — Мы же не знаем, как выглядела поляна. Вполне возможно, что камень еще не врос так глубоков землю и под ним имелась щель, куда можно было сунуть сундук.
— Тогда бы его давно уже нашли.
— Совсем необязательно. Все, кто искал, считали, что камень неподъемный. Его и десятком лошадей не выворотить. А боярин Путята наверняка догадался замаскировать щель мхом или засыпать землей. И не забывай про дождь, который пошел на другое утро. Он смыл все следы.
— Ладно. Это бесконечный спор, — заметил Корсаков. — Завтра сходим на поляну и проверим. Если тебе не терпится испытать свою силу на камне — пожалуйста.
— Договорились. А сейчас навестим наших друзей. По-моему, у них было уже достаточно времени, чтобы высохнуть, равно как и утолить любую, даже самую сильную, жажду в общении, — сказал Никита.
Майстрюк уже несколько раз мог напасть на Лирду, но все не решался. Дело тут было и во множестве возникших вдруг фантомов, и в вероятности самоуничтожающего взрыва, на который, он чувствовал это, девушка вполне может пойти в порыве отчаяния.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
