Песня закончилась, и публика взревела в восторге. Быстро поклонившись, Мышка заметила Кенни за столиком. Как здорово! Для следующего номера это то, что надо!
Музыканты начали вступление к «Давай я тебя позабавлю» из мюзикла «Цыганка», но тут Мышка повернулась и движением руки остановила их.
– Нет, нет! Я не могу это петь! – И обратилась к публике: – Мамочка никогда не позволяла мне петь эту песню. Но знаете… здесь на сцене так жарко.
Она начала стягивать перчатку, и послышалась барабанная дробь, как во время стриптиза. Мышка сердито взглянула на ударника:
– Ну-ка прекрати!
Она медленно стянула вторую перчатку и демонстративно бросила ее на сцену. По залу пронесся смешок.
– Упс! – Мышка наклонилась за перчаткой, и тут ее строгий пиджак распахнулся, приоткрывая белье. – Ой! – Когда она резко выпрямилась, подол взметнулся, обнажив коротенькую юбочку. Мышка опустила глаза и вздохнула. – Просто очень жарко.
Один из солистов похлопал ее сзади по плечу, и она обернулась. Он с улыбкой протягивал ей плечики.
– О, благодарю вас. – Она сняла пиджак и аккуратно повесила его.
Музыканты заиграли вступление к той же песне, и Мышка, взяв микрофон, запела. Чувствуя настроение, ритм, Мышка начала двигаться так же, как в тот раз, когда устраивала свой первый стриптиз для Кенни. Она повернулась спиной к залу, вращала бедрами, наклонялась, приподнимая юбку все выше, выше лодыжек, выше колен, до самых бедер. Затем с одним коротким движением она сорвала юбку.
Толпа взревела.
Коротенькая блестящая зеленая лента не столько скрывала, сколько демонстрировала прелестную попку, и Мышка призывно повиляла ею, прежде чем повернуться лицом к публике. Она томно провела рукой по груди, затем игриво покачала плечами. Потянула бретельки зеленого топа с одного плеча, затем с другого. Приоткрыв грудь, Мышка опять спрятала ее. Конечно, под крошечный топ она надела телесного цвета белье, но из зала оно было незаметно.
Люди веселились от души…
И ей это нравилось. Мышке нравилось, что мужчины и женщины смотрят на ее тело, восхищаются стройными бедрами, округлой попкой и прекрасной грудью. Она понимала, что мужчины хотят ее… И при мысли о том, что Кенни тоже хочет, Мышка вспоминала, как он двигается внутри нее, и там все сжималось от восторга.
Наконец Мышка перестала забавляться с топом и спустилась в зал. Не прерывая песни, она подошла к столу, где сидел Кенни, и посмотрела в глаза его спутнику. Он, казалось, несколько смутился, но Мышка уже не могла остановиться.
Со словами «если ты в самом деле хорош, тебе будет хорошо…» она приподняла ногу и положила ему на колени. Мышка соблазнительно улыбнулась, но он опустил взгляд. Она игриво двигала бедрами, покачивала грудью прямо перед его лицом, но он словно окаменел, бедняжка. Его реакция еще больше развеселила зрителей. Даже Мышка не выдержала и рассмеялась. Погладив на прощание Кенни по макушке, она вернулась на сцену.
Зрители аплодировали как безумные, все вокруг грохотало, и когда Мышка оглядела зал, почти все зрители стояли, восторженно приветствуя ее.
«О Господи Иисусе, я смогла!»
Послав в публику воздушный поцелуй, Мышка низко поклонилась.
«Благодарю тебя, Боже! Они любят меня!» Сердце ее бешено колотилось все время, пока она пробиралась за кулисы, а потом через маленькую гардеробную спешила в кабинет Кенни. Мышка уселась на краешек его стола, закинув ногу на ногу, и тут дверь распахнулась.
– Что это, дьявол тебя побери, такое? – Глаза Кенни пылали яростью.
Улыбка на лице Мышки мгновенно растаяла, она опустила ноги.
– В каком смысле? Это мой новый номер.
– Я понятия не имел, что ты репетируешь эту… эту безвкусицу!
Она похолодела, осознав, насколько он разгневан.
– Но это шутка. Публике понравилось.
– Далеко не всем. – Он указал пальцем на дверь. – Ты знаешь, что взгромоздилась на колени моему отцу? Он только сегодня утром прилетел из Атланты. Я хотел сделать тебе сюрприз, но… он священник. Понимаешь, что ты наделала?
– Я тоже христианка, – тихо сказала она. – Но это вовсе не означает, будто Господь не хочет, чтобы я использовала свой талант.
Кенни покачал головой и отвернулся, словно не мог выносить ее вида:
– Убирайся прочь.
Тон, каким он это произнес, заставил Мышку почувствовать, что ее использовали и выбросили за ненадобностью. Так поступают с одноразовыми носками.
Мышка соскользнула со стола и гордо выпрямилась. С высоко поднятой головой она ушла из его кабинета… и из его жизни.
64
– Откуда мне было знать, что это его отец? – жаловалась Мышка Джейд, которая с телефоном в руках расхаживала по своему кабинету, ожидая, когда Эй-Джи перезвонит ей. Он собирался прилететь в десять утра, но было уже четыре, а от него все еще ни слуху ни духу.
Джейд села и положила ноги на стол.
– Как ты сейчас? Смущена или просто злишься?
– Ну, разумеется, смущена. Я, конечно, не стала бы дразнить отца своего парня, тем более священника. Но откуда мне было знать? И вообще-то я не считаю свое выступление безвкусицей. А ты?
– Полагаю, это было недетское зрелище, но это лишь мое частное мнение. Но ты останешься работать в «Тропическом лесу» как метрдотель?
– Никоим образом. – Мышка помолчала. – Черт, мне нравилась эта работа. Понимаешь, и время, и зарплата, и обязанности – меня все устраивало. Но я не намерена унижаться ради мерзкого, поверхностного, большеголового…
– Очень точный портрет, достаточно. Ну, по крайней мере теперь у тебя есть возможность вновь ходить на прослушивания.
– И у меня появился агент. Все будет в порядке.
Джейд вздохнула:
– Ну и где он?
– Все еще нет вестей от Эй-Джи?
– Нет. Пожалуй, перезвоню ему снова.
– О'кей., Если он так и не появится, приходи к Зое. Мы сегодня устраиваем малярную вечеринку.
– Он появится, – уверенно сказала Джейд. Она пыталась перестать нервничать из-за отношений с Эй-Джи, поверить в их взаимные обязательства друг перед другом. – Давай позвоню тебе позже.
Джейд попрощалась с Мышкой и набрала номер штаб-квартиры корпорации Эй-Джи в Портленде. Джейд связалась с Хэнком, когда в кабинет заглянул Омар, брокер.
– Эй, Джейд, ты видела это? – Он бросил на ее стол какой-то журнал. – О твоем парне опять пишут.
Она кивнула, даже не подумав снять ноги со стола. Омар Аскобар был напорист и агрессивен, он не чувствовал, когда надо остановиться, и не раз отпугивал клиентов.
