— С тебя капает на постель, — не сводя глаз с экрана, говорит она.
Мне становится интересно, что ее так захватило. Неужели реклама кухонных ножей? Я беру пульт и выключаю телевизор.
— Эй, я его смотрела, — с неприкрытым раздражением ворчит она, поворачивается и бросает на меня косой взгляд. Это дает мне возможность запечатлеть на ее губах поцелуй. Белла не отстраняется, но держит губы плотно сжатыми, отчего мое намерение ее соблазнить погибает на корню.
— Если бы ты не отказалась от алкоголя, я бы сказал, что сейчас самое время выпить шампанского, так ведь, милая? — говорю я, затем с улыбкой добавляю: — Но в то же время, если бы ты от него не отказалась, то у меня, возможно, не было бы повода сказать, что сейчас самое время выпить шампанского.
— О чем это ты? — спрашивает Белла, зачерпывая из банки очередную пригоршню желе-бобов. — Не знаю, зачем я их ем. Меня от них тошнит.
Ее тошнит! Мне хочется ее расцеловать. Я ложусь рядом и, приподнявшись на локте, поворачиваюсь к ней:
— Я хочу рассказать тебе кое-что очень забавное.
— Забавное? Ну что ж, я не прочь послушать, — отвечает Белла и, не дав мне ничего сказать, добавляет: Я очень устала. Как думаешь, мы можем не пойти на сегодняшнее шоу?
Она смотрит на меня. Ее огромные карие глаза, обрамленные густыми длинными ресницами и немного похожие на глаза олененка Бэмби из мультфильма, никогда еще не казались мне настолько красивыми. Она крайне утомлена! Подтверждение всех моих надежд — такое же явное, как если бы она показала мне белую полоску с синей чертой на ней. Полноценная семья — это как раз то, что мне нужно. Что нам нужно. От волнения у меня начинают потеть руки. Я знаю ее секрет, и это знание распирает меня. Как бы не лопнуть.
— Мы можем не пойти на шоу, только если у нас будет весомая причина для этого, — отвечаю я. — В конце концов, мы ведь приехали в Лас-Вегас болеть за Стиви. Мы — его гости. Нам обязательно нужно показаться на генеральной репетиции. Это важно для укрепления его морального духа и веры в себя. — Я делаю исполненную значения паузу. — Мы можем пропустить его выступление только по очень, очень уважительной причине.
Например, из-за того, что моя жена испытывает недомогание, так как беременна нашим первым ребенком! Я жду, что Белла подтвердит мои подозрения, но она вздыхает и бормочет что-то о самой лучшей причине на свете.
— И что это за причина? — почти кричу я. Я так взволнован, что почти не могу контролировать голос.
Белла испуганно смотрит на меня. Оставив мой вопрос без ответа, она встает с постели, открывает дверцу шкафа и берет первую попавшуюся футболку. Это совсем на нее не похоже — обычно она целыми часами думает, что надеть. Может, она уже чуть-чуть пополнела, и обтягивающая одежда ей не впору? На мой взгляд, ничего пока не заметно, но я же не знаю точно, когда у женщин начинает проявляться «животик». Черт, как это волнующе! Моя жена расцветет, словно вишня. Уверен, что она будет божественно красивой, как те безмятежные, ясноликие будущие матери, которых иногда встречаешь на улице. Да, она скорее будет светиться, чем блевать. Но если даже она будет блевать, я буду стоять рядом и придерживать ее голову. Я всегда буду рядом и буду готов помочь. Я буду массировать ей спину, когда она будет у нее болеть. Я обязательно буду присутствовать при родах. Как я хочу, чтобы она сказала мне, что беременна! Не могу больше ждать ни одной секунды. Наше будущее должно начаться прямо сейчас.
— Белла.
Она приостанавливается у двери в ванную:
— Если мы все же туда пойдем, мне надо одеться.
— Белла, ты беременна?
— Что?
Я сажусь на постели, беспомощно улыбаюсь. Сейчас мои мечты воплотятся в реальность.
— Я прав, ведь правда? Ты беременна. Усталость, головокружения, резкие смены настроения. Ты стала нервной — но не подумай, что я против. Это, наверное, гормоны. — Я страшно волнуюсь. — Но, солнышко мое, мне же ты можешь сказать! А то я просто места себе не нахожу..
Белла молчит. Ее рука застыла на дверной ручке, а взгляд направлен в пол.
— Ты ненормальный, Филип. Сумасшедший, — наконец говорит она, вдребезги разбивая мои мечты. Их осколки разлетаются во все стороны и исчезают из виду.
— Значит, ты не беременна, — мямлю я, едва ворочая языком.
— Конечно нет. С чего ты это вообще взял?
Я распластываюсь на кровати и гляжу в потолок. Естественно, Белла не беременна. Она бы мне сразу сказала, невзирая ни на какой конкурс. Да и вообще, в мире не существует, наверное, такой вещи, к которой она относилась бы с большим безразличием, чем к этому конкурсу.
Я лежу на постели и слушаю шум текущей воды. Это Белла принимает душ. Затем я слышу, как она сушит волосы и роется в косметичке. Солнце садится, и номер залит предвечерним желтым светом. Случайные отблески неоновых огней весело скачут по комнате и отражаются в мебели. Мягкое освещение и цветные пятна напоминают мне о том, что мы на отдыхе и нам полагается развлекаться. «Где уж тут», — думаю я, и мне становится еще грустнее.
Белла возится с макияжем дольше обычного, и мне с избытком хватает времени на то, чтобы надеть рубашку и хлопчатобумажные брюки. Когда она появляется из ванной, я убеждаюсь, что она не потратила это дополнительное время зря.
Я горжусь своей женой. Белла красивая, умная и сильная женщина. Но сегодня она не просто красива — она ослепительна. На ней вполне обычная одежда: красный, слегка просвечивающий топ и бежевая юбка — и то и другое я купил ей в бутике «Дизель» одним субботним утром, когда мы бродили по Ковент-Гардену. Я уже видел ее в этом наряде и оцениваю его как «в меру сексуальный» — хотя из-под топа иногда выглядывает ее упругий живот, он не настолько короткий, чтобы его можно было назвать вызывающим. Еще она надела туфли на каблуках с ремешками, а это всегда выигрышный маневр. Волосы у нее прямые и блестящие, а ногти на руках выкрашены в недвусмысленный красный, который она приберегает обычно для ног.
Я знаю про Беллу много всяких мелочей. Наши друзья часто шутят, что мы были бы идеальными участниками старой телевизионной игры «Мистер и миссис». Мы знаем друг о друге множество всяких пустяков — тех незначительных на первый взгляд вещей, благодаря которым жизнь живущих вместе людей обретает некую форму.
Белла пьет чай с обезжиренным молоком, в мюсли добавляет молоко пониженной жирности, а в кофе — нормальной. Ее любимый аромат — базилик. Любимый сыр — горгонцола. На десерт она больше всего любит землянику и растопленный шоколад. Когда она покупает какую-нибудь новую вещь, ей абсолютно необходимо надеть ее в тот же день, даже если она при этом остается дома и смотрит DVD. Ей нравится ходить босиком по горячему песку на пляже, но загорать она предпочитает у бассейна. Бывает, что, когда ее что-нибудь сильно рассмешит, она перестает себя контролировать и смеется, что называется, «до упаду». Она обожает, когда ее встречают в аэропорту или на вокзале. И она может с ходу озвучить такой же список моих предпочтений — я знаю, что может, потому что холодильник всегда ломится от моей любимой еды, а ее попка почти каждый вечер щеголяет самым сексуальным, на мой взгляд, бельем. Время от времени она покупает мне видеоигры, и всякий раз это оказывается игра, которую я давно хотел, но все никак не мог купить. Она с легкостью может выбрать мне книгу или галстук и помнит имена и дни рождения всех моих племянников, племянниц, крестников и крестниц.
