Роберта проводила еще больше времени наедине, в своей каюте, пытаясь осмыслить поток информации, нахлынувший на нее. Или она сидела с троллями в обсервационном салоне, слушая их тихое пение, пусть даже из-за этого ее сторонились остальные члены экипажа, даже лейтенант By Юэ-Сай, но только не верный Жак Монтекьют.
Жак с опасениями наблюдал за Робертой. Он даже ощутил укор совести — возможно, экспедиция оказалась девочке не по силам. Она испытала ужас Долгой Земли. Ведь Роберте не исполнилось и шестнадцати. Самый масштаб происходящего мог ошеломить ее, и неважно, насколько она была умна.
6 июля 2040 года китайские корабли достигли своей номинальной цели — Востока-20000000, мира, который оказался непривлекательным, бесплодным, заурядным. Они сложили каменную пирамидку с табличкой, сделали несколько фотографий и собрались в обратный путь.
Капитан Чен собрал старших членов экипажа и гостей в обсервационном салоне «Чжэнь Хэ», чтобы отпраздновать торжественный момент. Тролли спели новую песню, которой шутки ради их обучил Жак, — «Китаянку». Чень даже в кои-то веки дозволил спиртное. Но Жак посоветовал Роберте обойтись без знакомства с шампанским. Та без всякого сожаления принялась за апельсиновый сок.
Лейтенант By Юэ-Сай, в полной форме, миловидная и аккуратная, взяла девочку под руку.
— Я многое узнала вместе с тобой, мой товарищ по открытиям.
К ним подошел капитан Чень.
— О да. И, не сомневаюсь, мы узнаем еще больше во время обратного пути на Базовую. Столько миров, которые нужно снова навестить и взять образцы. Двадцать миллионов Земель!
Роберта задумалась.
— По-моему, гораздо лучше будет, если я проведу это время, осмысляя информацию, которую я уже успела собрать.
— «Осмысляя информацию»! Неужели тебе больше ничего не хочется? — спросил капитан Чень, глядя ей в лицо.
С точки зрения Жака, он был порывист, в чем-то похож на ребенка — и капитана явно раздражало бесстрастие Роберты, ее нежелание смеяться над его шутками. Видимо, без этого он не чувствовал полного триумфа.
— Ты, конечно, умница. Но какая же ты надутая. Умная, да. Но неужели ты думаешь, что лучше нас, простых смертных? «Человек превосходящий» — вот кем ты себя считаешь? Может быть, нам расступиться перед тобой?
Роберта не ответила.
Чень протянул руку и провел пальцем по ее щеке. Палец оказался влажным.
— А если так, отчего ты плачешь?
Роберта убежала.
До конца дня она не появлялась в обсервационном салоне.
Незадолго до полуночи, уже готовясь ко сну, Жак постучал в дверь ее каюты.
— Роберта?
Ответа не было. Он прислушался, и до него донеслись рыдания. Капитан Чень неофициально выдал Жаку ключ на случай необходимости. И вот он вставил карточку в замок и открыл дверь.
Комната была так же аккуратно прибрана, как обычно, над столом горела одна-единственная лампа, освещая записи, несколько бесценных печатных книжек, тетради. Графики на стене, изображающие путь кораблей по Долгой Земле. Ни фотографий, ни рисунков, ни игрушек, ни сувениров, не считая научных образцов. Ничего такого у Роберты Голдинг не водилось.
Босиком, в футболке и спортивных штанах, Роберта свернулась клубочком на койке, лицом к стене.
— Роберта?
Жак подошел. Роберта лежала среди скомканных платочков — она, видимо, плакала уже долго. И на виске у нее виднелись синяки. Жак уже и раньше их видел — Роберта била себя, словно пытаясь изгнать ту часть своей натуры, которая плакала по ночам. А он-то думал, что она уже переросла эту привычку.
— Что случилось? Ты расстроилась из-за того, что сказал капитан Чень?
— Этот идиот? Ну нет.
— А что тогда? О чем ты думаешь?
— О кенгуру.
— О чем?
— О тех животных, помеси рептилий и млекопитающих, которых мы встретили на Востоке два миллиона двести тысяч…
— Да, я помню.
— Они обречены на уничтожение. Из-за климатической катастрофы. Может быть, их уже нет. Они стерты с лица земли…
Жак представил, как день за днем в голове девочки крепла эта ужасная мысль. Он сел на койку и коснулся плеча Роберты. По крайней мере, она не отстранилась.
— Помнишь уроки литературы у Боба Йохансона?
Роберта шмыгнула носом, но плакать перестала.
— Я знаю, какую цитату ты имеешь в виду.
— Тогда скажи.
— «О боже, я бы мог замкнуться в ореховой скорлупе…»
Он продолжил:
— «…и считать себя царем бесконечного пространства…»
— «…если бы мне не снились дурные сны», — прошептала Роберта.
Жак понимал, каково ей. Он и сам иногда себя так чувствовал, когда просыпался посреди ночи, в три часа, когда мир кажется пустым и лишенным приятных иллюзий. Когда человек сознает, что он — жалкая пылинка в беспредельной вселенной, пламя свечи в пустом зале. К счастью, в конце концов всегда встает солнце, начинают суетиться люди, и ты продолжаешь заниматься той ерундой, которая отвлекает от мыслей о реальности…
Проблема с Робертой Голдинг заключалась в том, что девочка была слишком умна, чтобы отвлечься. Для нее утро не наступало никогда.
— Хочешь посмотреть фильм с Бастером Китоном?
— Нет.
— А как насчет троллей? Рядом с ними грустить невозможно. Пойдем глянем, как там они?
Нет ответа.
— Ну же, — настаивал Жак.
Он поднял Роберту, набросил ей на плечи одеяло и вывел в обсервационный салон.
Там дежурил единственный член экипажа — он читал книжку. Кивнув Жаку, он отвел взгляд. Тролли дремали, сгрудившись на носу. Детеныши и большинство взрослых спали. Трое или четверо негромко напевали о том, что сегодня не стоит надевать красное, потому что этот цвет носит моя малышка… Глупая, но красивая песенка, с безыскусными многочастными гармониями. Члены экипажа предпочитали держаться от троллей подальше. Ну или это тролли ненавязчиво сохраняли дистанцию. Но Жака и Роберту они принимали охотно.
Жак и Роберта сели на ковер и прижались к теплым и пушистым животам. Окутанные густым запахом мускуса, они чувствовали бы себя как дома, на Мягкой Посадке, если бы не странные пейзажи за окном.
— Ничего особенно утешительного, — сказала Роберта, отворачиваясь. — Просто бессмысленное животное тепло.
— Знаю, — ответил Жак. — Но других вариантов нет. А теперь постарайся заснуть.
58
Встреча с Джорджем Абрамсом состоялась всего лишь через пару дней после разговора с кошкой, и Мэгги не особенно удивилась. Они условились встретиться чуть дальше на Западе, в тамошней версии Техаса, в поселке под названием Искупление, удачно расположенном на пути в Вальгаллу, куда стягивались все твены, задействованные в операции «Блудный сын», чтобы окончательно решить вопрос с мятежниками, составившими Декларацию независимости.
