Она еще раз улыбнулась Винсенту-старшему, прекрасно понимая, что придется мириться с его присутствием до тех пор, пока придурка не схватят при попытке ограбить банк в Боро Грин. Полиция следит за ними. Синтия считала, что участие в попытке вооруженного ограбления оградит ее от Винсента еще по крайней мере на семь лет.
Габриела, конечно, очень расстроится. Синтия понимала, что дочь любит Винсента, но это соображение мало что значило по сравнению с боязнью того, что если ее внуки останутся жить со своими родителями-неудачниками, то им в жизни ничего не светит — ничего, ради чего стоит жить. Они войдут в жизнь с клеймом детей преступников и пойдут по ней кривыми дорожками, словно сорная трава. Поэтому Синтия была очень довольна собой. Все, что она сделала, — к лучшему.
Винсент забрал у нее ребенка. Пока отец вглядывался в милое личико сына, Синтия решила, что не чувствует и не должна чувствовать себя виноватой. Она избавляет своих внуков от участи горше смерти.
— Из него выйдет толк, Габби! — воскликнул Винсент. — Я это чувствую!
Синтия рассмеялась вслед за дочерью и, взглянув на Винсента, беззаботно подмигнула ему.
Счастливый молодой человек, не знающий, что его судьба, как и судьба его семьи, уже предопределена, подмигнул ей в ответ.
Глава 132
— Что за долбаный придурок! Какого хрена он никого не послушал?!
Берти Уорнер места себе не находил от ярости, когда узнал, что молодого Винсента О’Кейси и братьев Голдов повязали, как только те остановились у какого-то задрипанного банка в графстве Кент. Их повязали с оружием, шлемами-масками и инструментом медвежатников. Прошел слушок, что парней кто-то сдал. Как так случилось, что даже он не знал о планирующемся гоп-стопе? Обычно, когда организовывалось ограбление, Берти был в курсе. Похоже, вообще никто, кроме участников, не знал об ограблении. Выходит, или один из братьев проболтался, что вызывало у Берти большие сомнения, или Винсент упомянул о готовящемся ограблении банка при ком-то из своих знакомых. Последнее было еще менее вероятно, учитывая то, что Берти Уорнер с самого начала был категорически против того, чтобы парень так рано принимался за старое. Нет, скорее всего, в этом замешан кто-то из близких родственников. Недавно Микки Голд оставил свою жену ради семнадцатилетней блондинки… Стал бы он болтать о своей работе при жене? Вряд ли.
Теперь придурки получат по полной. Долго им придется ждать, пока выпадет шанс встретить Рождество в кругу семьи. Болваны! Идиоты! В особенности Винсент! А Берти еще строил насчет него далеко идущие планы…
Его мысли перепрыгнули на подружку парня. Она только что родила второго ребенка. Милый малыш… Как же тяжело ей придется! Уже не в первый раз Винсент оставляет ее с младенцем на руках. Бедная дурочка! Некоторым девчонкам конкретно не везет. Ладно, что сделано, то сделано, а жизнь продолжается.
Впрочем, мысль о том, как по-дурному все сложилось и какая хреновая жизнь уготована Винсенту, не покидала Берти Уорнера весь день. Вторая отсидка дается куда труднее, чем первая. С самого начала зэк со стажем знает, что его ожидает впереди. Берти решил подмазать кого нужно. Парню выделят камеру-одиночку, будут давать табачок и обеспечивать другие маленькие радости жизни. Когда-нибудь Винсент выйдет на свободу, и Берти не хотелось, чтобы парень решил, что о нем все забыли. Надо будет подбрасывать мелочишку его крале, поддерживать девчонку, пока она твердо не встанет на ноги. Это немногое он вполне в состоянии сделать для Винсента.
Глава 133
Винсент О’Кейси сидел в Брикстонской тюрьме, вслушиваясь в звуки, которые опять будут сопровождать его существование. В тюрьмах довольно шумно по ночам. Кто-то храпел, кто-то смеялся, кто-то ругался. Довольно часто раздавался приглушенный мужской плач — это те, кто оплакивал свои семьи. По коридорам прохаживались тюремщики. С грохотом открывались и закрывались стальные двери, когда охранники проверяли, не повесился ли кто-нибудь из арестантов. Они также следили за тем, чтобы никого не пырнули ножом или никто не вознамерился сделать подкоп. Теперь это его жизнь на долгие-долгие годы.
Ему следовало послушаться Берти и Дерека, но сейчас уже поздно плакать по остриженным волосам. Ничего уже не изменить. Ничем не помочь. Его мальчик, как до этого Чери, вырастет без отца. Бедняжка Габби осталась с двумя детьми на руках без средств к существованию. Найти себе работу она не сможет. Без него гараж придется продать. Зачем он вообще заварил эту кашу? Если бы послушался людей постарше и умнее себя, сидел бы сейчас дома, держал сынишку на руках и обнимал Габби. Вместо этого Винсент выбрал нечто, не стоящее того, чтобы рисковать ради него свободой. Ему оставалось только надеяться, что Габби справится с обрушившимся на нее несчастьем. По крайней мере, у нее есть мама, любимая и ненавистная Синтия. Она в детях души не чает и не допустит, чтобы с ними случилось что-нибудь плохое.
Он убьет этих братьев Голд! Должно быть, один из них кому-то проболтался. В этом Винсент был абсолютно уверен. Он никому не обмолвился о предстоящем деле. Значит, виноват один из братьев. Самым унизительным было то, что их повязали прежде, чем они успели выбраться из машины.
Уткнувшись лицом в подушку, Винсент плакал как ребенок. Не он первый, не он последний. Он оплакивал свою семью, потерянную свободу и жизнь, которой ему теперь придется жить. Но больше всего ему было жаль Габби. Во второй раз за шесть лет он оставляет ее с детьми. Мир, о котором она мечтала, теперь лежит в руинах. Все их планы рассыпались в прах. У нее ребенок, которому не исполнилось и трех недель от роду, а по ночам рядом нет никого, кто мог бы приласкать ее и сказать, что любит. Винсент знал, что на этот раз Габби придется еще труднее.
Глава 134
2008
Синтия устала, но эта усталость была не лишена приятности. В три года маленький Винсент доставлял много хлопот, но бабушка получила удовольствие от посещения зоопарка не меньшее, чем внук. Синтия нянчилась с ним, словно с маленьким принцем. Чери тоже души не чаяла в младшем братишке.
Спрятав детский складной стульчик на колесиках в чулан в передней, бабушка прошла в гостиную. Дети стянули с себя пальто и ботиночки. Они такие послушные! Делают все, что скажут. Синтии не приходилось ни кричать на них, ни тем более шлепать. В этом внуки совсем не были похожи на ее дочь и сына. Мысли Синтии вернулись к новости, сообщенной сегодня утром Габриелой. «Ее Винсента», как дочь привыкла называть этого идиота, собираются досрочно выпустить из тюрьмы. Как некстати! Синтия предпочла бы, чтобы он посидел в каталажке подольше.
Около трех лет ее с детьми почти никто не беспокоил, но теперь благодаря антидепрессантам дочь наконец справилась с бедой. Арест Винсента оказал на психику Габриелы разрушительное воздействие. Она потеряла интерес к жизни, даже новорожденный оставлял молодую мать безучастной. Как и предупреждала Синтия, этот негодяй уже во второй раз оставил жену с ребенком и умыл руки. Любая другая женщина на ее месте бросила бы мерзавца, но только не Габриела… Синтия намеренно вычеркнула из памяти роль, которую сама сыграла в аресте Винсента. Она убедила себя в том, что единственным ее желанием было помочь дочери избавиться от этого скота. Габриела никогда не сможет понять, что лучше для нее. Потерю Винсента она восприняла очень болезненно. Врачи говорили что-то о послеродовой депрессии, и Синтия не стала с ними спорить.
