Дойдя до машины, я осознал, что забыл бюстгальтер Мэри в квартире. Это был предлог вернуться, но потом я подумал, что мог ошибиться насчет того, что Сандра чувствует ко мне, – я снова сомневался в себе, – так что оставил бюстгальтер в качестве подарка какому-нибудь худощавому мужчине, которому подойдет тридцать четвертый размер.
Все королевы мертвы
Мне не хотелось ехать домой и размышлять о беде, в которую я попал. Как я вернусь утром на работу? Мэри скажет Джорджу, что я украл ее бюстгальтер. Я был уверен, что меня уволят. Так что из Бэй-Ридж я поехал прямо к «Салли». Надеялся, что мисс Пеппер будет там. Она была единственным человеком, которому я мог рассказать, что натворил.
К счастью, она сидела в баре. Было около десяти часов вечера. Я занял стул рядом с ней. Она показывала другой Королеве маленький карманный фотоальбом. Я не стал вмешиваться. Заказал выпивку и огляделся. Девушки интересовали меня больше, чем когда-либо. Я оказался таким уродливым в женской одежде, что это заставило меня по-настоящему оценить, как они красивы, как много работы это требует. Только мужчина может поставить себе Целью превращение в женщину.
Когда мисс Пеппер закончила говорить с подругой, она поздоровалась со мной и попросила купить ей выпить. Как обычно, она заказала ром с колой. Мне не хотелось сразу же приступать к рассказу, и я попросил посмотреть ее альбом, Это был второй альбом фотографий за один вечер, странное совпадение.
На фотографиях были сплошь красивые, чарующие Королевы, с которыми мисс Пеппер была знакома. Многие из них были ее подругами в Лос-Анджелесе, где она жила в восьмидесятых. Указывая на каждую, она говорила:
– Эта Королева умерла. И эта Королева умерла.
Все они были мертвы.
Последняя фотография представляла мисс Пеппер с матерью и сестрой. Все трое темнокожие, ярко освещенные и улыбающиеся. Мать – пожилая, но все еще привлекательная женщина, сестра тоже хорошо выглядела, но мисс Пеппер была самой красивой.
– У вашей матери по-настоящему искренняя улыбка, – сказал я.
– Она любит, когда все мы собираемся вместе.
– Не хочу быть бестактным, но она принимает вас такой, какая вы есть? – спросил я.
– Она любит меня такой, какая я есть. От мужчин толку нет. Отец оставил нас давным-давно; маме нравится дом, полный женщин. Когда я заболела, то отправилась домой в Северную Каролину, чтобы быть рядом с ней. Она обещала заботиться обо мне.
Я промолчал. У «Салли» не говорили о СПИДе. Только намекали, объясняя, что с ними безопасно. Я не знал, есть ли у мисс Пеппер ВИЧ, или она просто признает, что может его подцепить.
– Я прожила до этого возраста, – сказала она, – так что могу и дальше хорошо проводить время. – Она отпила ром с колой.
– Спасибо, что показали фотографии. – Я вернул альбом. Не было нужды рассказывать ей, что я вытворял сегодня вечером.
– Пожалуйста, детка, – сказала она. – Ты мне понравился с первого раза. Это все твои белые ресницы. – Она встала, взяла выпивку. – Пойду погляжу, не получится ли заработать немного. – Она отошла от меня, высматривая мужчину.
Я выпил два пива. Вскоре появилась Сильвия в сопровождении бизнесмена в помятом пиджаке. Они вошли из дверей, ведущих к «Картеру». Мужчина уже был пьян и покупал еще выпивку. Он сорил деньгами. Он был лысым и прижимал девушку к себе. Мы с ней обменялись быстрыми взглядами, и она, кажется, улыбнулась мне. Но она работала. И у меня не было к ней претензий.
Бизнесмен был уродливый. Он целовал Сильвию. Мне казалось, что ее лицо, все еще милое и невинное, темнеет. Она выносила невыносимое, становясь проституткой. Я был не лучше, чем этот бизнесмен.
Я ушел из бара. Все думал о фотографиях мисс Пеппер. Ее подруги были такими красивыми. Хотелось с кем-нибудь поговорить обо всем. Я сел в машину и отправился домой.
На Третьей авеню попал в «зеленую улицу»; обычно я люблю свободно мчаться через город, но на этот раз я был словно в гипнозе, просто позволяя «паризьену» везти себя. Я представлял, что снова лежу в постели с Сильвией. Видел свои руки у нее на бедрах, красивую линию белой спины, черные волосы, такие гладкие и блестящие, словно желобки на пластинке.
И вдруг я понял, что еду на красный свет. «Зеленая улица» закончилась. Прямо передо мной вырос огромный белый мусоровоз. Я резко свернул и въехал на тротуар. Пожилая черная женщина смотрела мне прямо в глаза. На ней было пальто с поясом, в руках сумочка. Я ехал точно на нее. Прошла лишь секунда, взгляд женщины выражал страх и гнев. «Что ты делаешь?» – кричали ее глаза. «Мне жаль, мне очень жаль», – молил мой взгляд.
Но тут женщина и я осознали, что вместо нее я врежусь в светофор. Я был благодарен судьбе. Это был серебристый, прочный светофор. В мозгу пронеслось: «Моя бедная маленькая жизнь». Мне не вспомнилась вся моя жизнь, только прозвучали эти четыре слова.
И затем я врезался в основание светофора – словно молот ударил по зубам. Мы с черной женщиной снова на секунду встретились глазами – теперь ей было любопытно и она боялась за меня, – а потом я уснул.
Проснувшись, я вышел из машины, привалился к дверце.
– Вы в порядке? – спросила женщина. Начали собираться люди, они глазели на нас.
– В порядке, – ответил я.
Прибыла полиция. Здоровенный парень-тяжеловес вышел из сине-белой машины с красивыми мигающими огнями.
– Мне очень жаль, офицер, – сказал я и заплакал. От страха. Я попал в беду. – Мне и правда очень жаль, – повторил я. – Я не хотел.
– Что произошло?
– Всю дорогу у меня был зеленый светофор, я замечтался и не увидел красный.
– Вы пили?
– Одно пиво. – Я плакал и лгал, но только насчет пива.
Полицейский решил проверить меня на опьянение. Я перестал плакать. Я должен был пройти по прямой, коснуться своего носа. Я был хорошим мальчиком, хорошим учеником. Я прошел тест.
– Все в порядке? – спросил полицейский. От его дыхания шел пар. Неожиданно мне стало очень холодно.
– Со мной все нормально, – сказал я. – Я пристегнулся ремнем.
Я прошел с ним к передку машины. Другой офицер говорил с пожилой женщиной. Я слышал, как она сказала:
– Он проехал прямо на красный свет. Я думала, он меня собьет.
Мы с большим полицейским осмотрели машину. Оба колеса спустили, капот открылся. Решетка отвалилась. Зеленая жидкость текла из двигателя. Пар от двигателя смешивался с холодным воздухом, образуя туман. Весь автомобиль наклонился вперед, словно бык, вставший на колени.
Полицейский опустился на землю и заглянул под машину.
– Сломана передняя ось, – объявил он, поднимаясь. – Старая машина. – Он пытался утешить меня. Автомобиль погиб.
– Отец убьет меня, – сказал я. – Это его машина.
