– Да.
Официантка поставила на стол напитки. Дэвид вынул бумажник и протянул ей банкноту в двадцать евро. Потом поднял бокал и поставил его назад, не выпив ни капли.
– Если бы я встретил вас раньше… Все эти годы я думал, что люблю. Но человек не думает, что влюблен. Он знает, что влюблен, потому что это чувство сбивает с ног и становится ясно, что ничего уже не будет таким, как прежде.
– Я надеюсь, что вы встретите кого-нибудь, Дэвид. Вы заслуживаете того, чтобы прожить счастливую жизнь.
– Как и вы, Клэр. – Его горячность уступила место покорной вежливости. Он снова поднял бокал и чокнулся с ней. – За счастье!
Зазвонил сотовый Дэвида. Это заставило вздрогнуть обоих. Он посмотрел на экран и ответил на звонок.
– Извините, – обратился он к Карле. – Я выйду на улицу. Здесь слабый сигнал.
Он встал и направился к выходу.
Вернулась официантка и принесла сдачу. Карла взяла десять евро и несколько монет. У Дэвида был бумажник из основательно потертой кожи. Сколько же раз он вынимал его и глядел на фотографии, вложенные внутри? Она засунула банкноту в одно из отделений. Фотография его сына и дочери была похожа на ту, что давал ей Дилан. Посмотрев на нее, Карла вспомнила о страсти и ярости, которые заставили ее приехать в Маолтран. На другой фотографии, как она поняла, была запечатлена его жена. У нее были короткие светлые волосы и лицо в форме сердца с широко посаженными голубыми глазами. За ней была видна часть комода. Она смеялась, подняв руку, словно пытаясь отогнать фотографа. Другой рукой она прижимала к груди маленький сверток.
Острая боль пронзила голову Карлы, словно ей в мозг загнали раскаленную иглу.
Она все еще держала бумажник в руках, когда вернулся Дэвид.
– Ваша жена? – спросила она, указывая на фотографию.
Он кивнул и забрал бумажник.
– Это давняя фотография, – признался он. – Это было наше самое счастливое время.
– Мне знакомо ее лицо, – сказала Карла. – Как ее девичья фамилия?
Она знала ответ, но ей надо было услышать его от Дэвида.
– Шиан. Она родом из Дублина.
Карла взяла сумочку и сунула ее под мышку. Дэвид почувствовал, что что-то произошло. В душе Карлы зарождался ураган, и его признаки уже стали заметны.
– Мне пора идти.
– Но ваш напиток…
– Мне нужно кое-что сделать. Это не может ждать. До свидания.
– Я провожу вас до машины.
Он засунул бумажник во внутренний карман куртки и попытался встать.
– Нет!
Она бы упала, если бы он придвинулся ближе… Или разбила бы бокал, а потом… а потом… Она развернулась и быстро пошла к выходу. Выйдя из паба, она побежала к стоянке, готовая в любую секунду почувствовать его руку у себя на плече, услышать его просьбы подумать… подумать… Уличные огни плясали у нее перед глазами сумасшедшими разводами света, когда она ехала из центра города к себе домой. Но ее квартира больше не была убежищем. Ее стены не смогли бы сдержать ее гнев.
Она остановилась у канала и пошла вдоль берега. На воде появился лебедь, тихо покружил и снова исчез. Сегодня вечером в камышах не будет никаких призрачных превращений. Лебединая дева попала в стеклянную ловушку, выплавленную в пламени печи. Иллюзия целостной картины, которую разрушила единственная трещинка.
Эдвард Картер… Сью Шиан… Они оба молчат в могиле. На этот раз Карлу не одурачат поддельные снимки УЗИ и золотая нить, связывающая Джой Доулинг с отцом. Она вернется в Маолтран и потребует вернуть своего украденного ребенка.
Глава семидесятая
Джой
Автомобили приезжают как раз тогда, когда Джой надо уходить в школу. Перед домом останавливается белая полицейская машина, за ней притормаживает серая «Тойота-Аурис». Сначала, выглянув из окна спальни и заметив их, Джой предполагает, что полицейский, выбирающийся из машины, – а это Эоин Моррис, друг отца, – приехал по поводу клуба любителей пеших прогулок. Он числится там секретарем и часто заезжает к ним по пути домой. Но такое обычно бывает вечером. Джой не может вспомнить имя второго полицейского, который присоединяется к нему… Что-то ирландское… Шинейд, или Сорча, или Сиобан… Сиобан О'Нилл, которая ходит в один класс с Джой.
Дверца серого автомобиля тоже открывается. Из машины выходит какая-то женщина. Она одета в синий костюм и в руках держит портфель, который кладет на капот машины. С другой стороны автомобиля тоже открывается дверца, и из машины появляется незнакомый мужчина. Он быстро застегивает пиджак, полы которого подхватывает ветер. Женщина, разговаривая с Эоином, вынимает из портфеля документы.
Из-за дома появляется отец и спешит по траве по направлению к ним. После того как они вернулись накануне с выставки, у него испортилось настроение. Сегодня он собирался поработать над коттеджами. Он заправил джинсы в высокие резиновые сапоги, а на плечи накинул короткую куртку с начесом, которую Джой купила ему на Рождество. Эоин выставляет вперед руку, словно останавливая поток транспорта и что-то говорит ему. Женщина поднимает взгляд и замечает Джой у окна. Зимнее солнце окрашивает мир в резкие металлические оттенки. Ее слегка затемненные стекла очков вспыхивают. Вместе с мужчиной она проходит мимо полицейских и направляется к входным дверям.
Джой слышит голоса внизу. Мириам что-то раздраженно говорит. Джой открывает дверь. У бабушки дрожат руки, а лицо покрылось восковой бледностью. За ее спиной Джой видит мужчину и женщину.
– Джой, они хотят поговорить с тобой, – хриплым голосом с придыханием говорит Мириам, поднимаясь на второй этаж.
– Что им надо?
– Я не знаю, дорогая. Это, должно быть, какое-то ужасное недоразумение… Но тебе лучше делать так, как они говорят.
Она берет Джой за руку и ведет к лестнице.
– Ты Джой Доулинг? – спрашивает женщина, когда Джой подходит к ней.
– Что происходит? – спрашивает Джой. – Что с моим отцом?
– Ты Джой Доулинг? – тем же ровным тоном повторяет вопрос женщина.
– Да. Конечно, это я. Что случилось?
– Меня зовут Алтеа Иган, – отвечает женщина. – Я социальный работник, а это мой коллега Хью Колли. Пожалуйста, следуй за нами, Джой. Скоро тебе все объяснят.
– Объяснят? Что мне объяснят? Я не сделала ничего плохого… Бабушка, скажи, чтобы они убирались из нашего дома!
Женщина продолжает говорить о благополучии Джой и о том, что ее безопасность является самым важным вопросом. Джой пробегает мимо нее и спешит к входной двери к отцу. Эоин приковал его к себе наручниками и тоже разглагольствует о безопасности Джой. У него суровое выражение лица, на щеках от замешательства выступили красные пятна. Он твердит о каком-то законе о делах несовершеннолетних и о том, что Джой следует поместить под надзор исполнителя от министерства здравоохранения.
