– Я ошибалась, – ответила Хоуп. – Мне здесь очень нравится. – Она посмотрела мужу в глаза. – Кажется, это ты не можешь привыкнуть к здешней жизни.
Мэтт почувствовал себя неуютно – Хоуп становилась все более решительной.
– Да нет, я привык, – ответил он. – Моя работа в Бате – вещь временная. Не думай, я не бросил роман. – Он скрестил под столом пальцы. Лишь бы роман не бросил его…
Когда они шли к гостинице, Мэтт обнимал ее за плечи. Оказавшись в номере, Хоуп медленно разделась. На ее сердце лежала свинцовая тяжесть. Накануне вечером, не успели они лечь в постель, Тоби приснился страшный сон, и, когда она успокоила ребенка, Мэтт уже уснул, раскинувшись на кровати и дав Хоуп передышку. Но было ясно, что сегодня такого не случится.
Хоуп вынула шпильки, позволив волосам рассыпаться по плечам, сняла аметистовый кардиган и кофточку. Когда она расстегнула длинную и широкую черную юбку, Мэтт обнял жену и уткнулся в ее шею.
– Я соскучился по тебе, – сказал он, прижав Хоуп к себе.
Его обнаженный торс был теплым и знакомым; от его кожи пахло одеколоном, которым Мэтт пользовался много лет. Они столько раз занимались любовью, что привыкли друг к другу, как к любимой одежде, которая остается удобной даже после множества стирок. И сегодня Мэтт ласкал ее так, как ей всегда нравилось, а долгое отсутствие делало эти ласки более страстными. Руки Мэтта обхватили ее тяжелые груди, поглаживая их; губы покрывали поцелуями ее нежную шею и плечи. Хоуп стосковалась по мужу и не могла остаться равнодушной к его прикосновениям. Она откинула голову и почувствовала, что на глаза набегают слезы.
Господи, что делать с этим чувством вины?..
Мэтт уложил ее назревать, потом разделся сам и лег сверху. Он страстно целовал ее, жадно ласкал и шептал, как он тосковал по ней и сколько ночей мечтал об этом миге, лежа без сна в запасной спальне дома Дэна и Бетси.
– Я люблю тебя, Хоуп! – бормотал он.
Хоуп старалась отвечать на ласки мужа хотя бы с десятой долей его пыла и заглушить внутренний голос, говоривший, что она изменница и лгунья. Она старалась, старалась изо всех сил, но от каждого движения губ Мэтта ей хотелось плакать. Она не заслуживала ни такого мужа, ни его ласк.
– Хоуп, любимая! – хрипло воскликнул Мэтт, наконец овладев ею. И тело Хоуп ответило ему, несмотря на чувство вины. Долгие одинокие ночи сделали свое дело. Когда Мэтт сдавленно застонал, Хоуп тоже испытала ослепительный оргазм, стиснула его в объятиях, прошептала его имя, а потом заплакала навзрыд, вздрагивая всем телом.
– Любимая, что с тобой? – испугался он.
– Все хорошо. Все хорошо, – Сквозь слезы пробормотала она. – Я просто соскучилась по тебе, вот и все. – А затем заплакала еще сильнее, потому что это была неправда.
Ко времени возвращения Мэтта в Бат Хоуп почти убедила себя, что между ней и Кристи ничего не было. Жизнь удивительно легко стала прежней. Почти каждый день Мэтт уходил в Центр творчества, но возвращался гораздо раньше, чем прежде, и подолгу играл с детьми.
– Когда надолго уезжаешь, начинаешь жалеть, что не видишь, как они растут, – однажды сказал Мэтт Финуле, когда та без приглашения явилась к ним выпить кофе и обнаружила, что Мэтт собрался на пикник с детьми и отменять его не собирается.
– Боюсь, вам придется пить кофе со мной, – мстительно сказала Хоуп Финуле, когда Мэтт и дети взяли пакет с сандвичами и отправились к ручью ловить головастиков.
– Замечательно, – улыбнулась Финула, но по ее тону было ясно, что ничего замечательного в этом нет.
В отсутствие Мэтта Хоуп успешно избегала Финулу и в результате почти забыла, как раздражает ее эта женщина. Финула держала чашку кофе, оттопырив пальчик – считая, очевидно, этот жест очень светским, поглощала шоколадное печенье со скоростью, поразительной для человека, заявлявшего, что у него аллергия на мучное, и, как всегда, пускала пыль в глаза.
– Вчера вечером мы обедали в «Пиджин-клаб», – объявила она. – Все было прекрасно, еда выше всяких похвал. Я ела восхитительного ягненка. Между прочим, владелец ресторана – наш близкий друг.
Хоуп чуть не выпалила, что она знакома с владельцем ресторана Лайамом, что она приезжала туда на ленч с действительно близким другом Лайама и что Лайам посадил их за лучший столик. Который был скорее кроватью, чем столиком. Она сцепила зубы и налила себе еще кофе, борясь с желанием вылить его на голову этой самовлюбленной куклы.
– Финула сведет меня с ума! – прорычала Хоуп, когда Мэтт привел домой грязных детей. На колене Милли красовалась царапина, а никаких головастиков не было и в помине.
– Она неплохая, – вступился за Финулу Мэтт. – Просто неуверенная в себе.
– Неуверенная?! – взвилась Хоуп. – Такая же неуверенная, как председатель Мао! Она все время хвастается. Она трижды говорила мне, что в январе у них будет новый «Чероки», и без конца твердила об «отпуске на Антигуа». Надеюсь, на таможне их заподозрят в контрабанде наркотиков и продержат в тюрьме все три недели!
Мэтт рассмеялся, чем только усилил досаду жены.
– Хоуп, ты меня уморишь! Конечно, Финула очень не уверена в себе. Иначе с какой стати она стала бы рассказывать тебе все это? Она завидует тебе и пытается набить себе цену постоянно напоминая об их отпуске, их джипе и их знаменитых друзьях. А так она очень милая, честное слово.
Хоуп удивленно взглянула на него:
– Да, но почему Финула завидует мне? Разве у меня есть то, чего нет у нее?
Мэтт лукаво улыбнулся:
– Конечно, есть. Это я, дорогая.
Хотя после возвращения Мэтта Хоуп работала каждое утро, она ни разу не столкнулась с Кристи. Казалось, Де Лейси чувствовал, что Хоуп отныне не страшны его чары, и понимал, что должен оставить ее в покое. К шестому дню Хоуп почти убедила себя, что их страстные поцелуи были всего лишь эпизодом из фильма «Даллас» и только пригрезились ей.
– Я собираюсь взять неделю отгулов, – сообщила Уна, когда в одиннадцать часов они сделали перерыв на кофе. – Дорогая, вы не могли бы эту неделю поработать полный день?
– Мне только нужно договориться с яслями, но думаю, что проблем не будет, – решительно ответила Хоуп. Ее роман с Кристи остался позади. Беспокоиться было не о чем.
22
Николь сидела на кровати и рассматривала свою фотографию в вечерней газете под рубрикой «Дебютанты». О ней писали как о последнем приобретении студии «Эл-Джи-Би-Кей», «самой многообещающей певице последних лет», как выразилась Сэм Смит. Кроме того, газета процитировала высказывание Сэм о том, что за право подписать контракт с Николь развернулась целая битва. «Мы очень рады, что она заключила договор именно с нами, потому что именно мы открыли певицу, которой предстоит стать суперзвездой», – сказала Сэм.
Увидев фото, Сандра чуть не сошла с ума от радости, купила шесть экземпляров газеты и помчалась к своим подругам с Белтон-террас хвастаться, как преуспела ее дочь. Как всегда, неумеренная радость матери уравновешивалась недостатком радости самой Николь.
