И еще я начал вести дневник, куда записывал каждый ее шаг, каждое действие. И всякий раз, отмечая в дневнике какую-то новую деталь в ее поведении, испытывал чувство собственного могущества. Я начал рассматривать Айрин как свою собственность. Словно она существовала лишь ради того, чтоб меня развлекать. Я начал считать себя эдаким мастером-кукловодом, манипулирующим ее жизнью, причем сама она того не замечала.
Выяснить ее имя и фамилию не составляло труда. Ведь у нее была машина, «форд». Я записал его номер, затем позвонил в отдел транспортных средств администрации штата и объяснил, что случайно повредил передний бампер светло-коричневого «форда», выезжая со стоянки перед торговым центром, а времени ждать, когда выйдет владелец этой машины, у меня не было. Я хотел заплатить ему за нанесенный ущерб, но не знал ни имени владельца, ни адреса.
Дама на другом конце линии заметила: как это приятно, что в наши времена еще встречаются честные, порядочные люди. А затем сообщила, что машина под этим номером зарегистрирована на Айрин Уайт, которая проживает в квартире в центре города, и дала адрес. Я оделся и поехал в центр.
Никакой Айрин Уайт, проживающей в квартире 10F, на табличке рядом со звонком не значилось, — там была Айрис Райт. Жилые апартаменты под названием «Бэлморал» располагались в трех сверкающих сталью и хромом корпусах, в обновленном районе старого города. Я не думал, чтобы управляющий помнил каждого из сотен людей, что проживали здесь, но он меня удивил.
Артур Ливак оказался чистеньким жизнерадостным толстяком, говорившим с восточно-европейским акцентом, и, судя по всему, относился к обитателям этого дома как к родным детям. Я рассказал ему байку об инциденте у торгового центра, и он тут же прояснил недоразумение с именами на табличке.
— Не стоит беспокойства, мальчик мой, — усмехнулся он. — Тайна объясняется очень просто. Она актриса.
— То есть? — продолжал недоумевать я.
— Сценическое имя, — он закивал. — Лично я не вижу большой разницы. Айрин, Айрис, — он пожал плечами.
— Актриса! Надеюсь, не замужем?
Артур Ливак погрозил мне толстым пальцем и подмигнул.
— Очаровательная девушка. Вам повезло, что вы повредили бампер машины столь прелестного существа.
Я попросил его описать девушку, что он и сделал. Обрисовал образ моей любительницы загара в мельчайших подробностях.
— Ну, я парень невезучий. Наверняка у нее имеется дружок.
— Я так не думаю. Луи, наш привратник, говорит, что к ней заходят разные мужчины, но все солидного возраста. Почти что старики. А тут появляетесь вы, такой молодой и красивый…
Мы с ним поболтали еще немного. Да, она все еще проживает в «Бэлморал», но последнее время ее что-то не видно. Наверняка уехала на каникулы. Нет, живет она здесь не так давно. Потом он спросил, не хочу ли я оставить свой адрес. Я назвал ему вымышленное имя, но выдумывать какой-то адрес не хотелось, и я просто сказал ему, что загляну попозже.
А потом вернулся домой. Мне было над чем поразмыслить. Два разных имени — это еще можно понять, особенно если она была актрисой. Но почему два разных места жительства? И чем больше я думал об этом, тем больше вопросов возникало.
В ту первую ночь, когда она не явилась домой, я запаниковал. Как обычно, в три часа дня она выходила загорать, а потом куда-то собралась и уехала. Причем довольно рано, я слышал, как ровно в шесть завелся мотор «форда». Я успел настолько натренировать слух, что сразу узнавал звук его мотора, и всегда оставлял маленькое окошко в гостиной открытым, чтобы можно было видеть, в каком направлении она уехала.
Я бодрствовал до часу ночи, но она так и не вернулась. Собрала ли она вещи? Загрузила ли чемодан в багажник? Может, уехала на несколько дней? Я проклинал себя за глупость и недальновидность. Ведь я видел ее раньше тем же днем, и не заподозрил, что произойдет нечто необычное.
Домой она вернулась только наутро, в десять. А потом вдруг перестала выходить и принимать солнечные ванны по вторникам и четвергам. Время от времени куда-то исчезала по вечерам. С ней явно происходило что-то неладное. Завелся парень? Но тогда почему он ни разу не навещал ее здесь? Стала больше заниматься где-то в другом месте? Но университетский летний семестр еще не закончился.
Тут замешано что-то еще. Вернее, кто-то другой. Вскоре стало очевидно, что на узкой улочке за моим домом кто-то постоянно паркует свою машину. Оттуда был виден дом Айрин, но сомневаюсь, чтобы кто-то заметил машину из ее дома. Автомобиль стоял под таким углом, чтоб наблюдателю было удобно, к тому же его лицо скрывали деревья.
Это был «Фольксваген». Я знал, что водитель следит за Айрин, поскольку всякий раз, когда она выезжала из дома, он отправлялся следом за ней. Я сам дважды проверил это — просто ехал следом за ними обоими. Мысль о том, что Айрин в опасности, одновременно и пугала, и возбуждала меня. Это делало и без того таинственную историю еще более загадочной, и также повышало вероятность того, что я могу потерять объект своих наблюдений. А это уже превратилось в смысл моего существования.
В тот день, когда я понял, что «фольксваген» следит за Айрин, пришлось принять решение. Я должен узнать как можно больше о девушке и ее знакомых. Следовало завершить эту картину — мозаику ее жизни.
Я выждал, когда отъедет Айрин. «Фольксваген» тотчас двинулся следом. Я ехал за ними на безопасном расстоянии. И мне не понадобилось много времени, чтобы понять, куда они направляются. Я немного срезал дорогу и припарковался за углом, близ одного из корпусов многоквартирного дома под названием «Бэлморал». Затем вошел в него через служебный вход и поднялся по лестнице на десятый этаж. Я совершенно выдохся, дотопав до ее этажа. Потом нашел небольшую комнатушку, склад принадлежностей по уборке — оттуда хорошо просматривалась дверь в ее апартаменты под номером 10F. Выглянул в коридор, осмотрелся, убедился, что там ни души, и проскользнул в эту комнатушку.
Были три часа, когда Айрин вышла из лифта. Выглядела она потрясающе. На ней был белый брючный костюм, на шее — голубой шарф. Длинные волосы каскадом падали на спину, почти до талии. Не думаю, чтобы кто-либо когда-нибудь так вожделел женщину, как я вожделел Айрин в тот момент.
Вот она остановилась перед дверью и позвонила в звонок. Очевидно, внутри кто-то был. Но кто? Я высунулся, посмотрел, но так и не увидел, кто же открыл ей дверь.
А потом, минут через десять, снова подъехал и остановился лифт. Из него вышел мужчина, которого я видел в нише коридора художественной школы, мужчина из «фольксвагена». Он тихо прошел по коридору, остановился перед дверью под номером 10F. Прислушался, затем достал из кармана связку ключей. Нашел один, который подходил, сунул в замочную скважину и начал открывать дверь, очень медленно и осторожно. Один раз обернулся, глянул в моем направлении, но я успел скрыться в каморке. А когда снова выглянул в коридор, увидел, что дверь закрыта. Стало быть, он внутри.
Какое-то время оттуда не доносилось ни звука. Затем я услышал женский крик и два мужских голоса — они явно о чем-то спорили или ссорились. Я занервничал. За закрытой дверью явно происходило что-то нехорошее. Крики звучали приглушенно. Затем послышался грохот. Помню это очень отчетливо. А потом настала мертвая тишина.
