Наконец, все услышали сухой четкий голос Арлена:
— Властью сего Совета и суда пэров, возглавляющего таковой, а также во имя чести и достоинства каждого присутствующего здесь, я призываю человека, обладающего землями и титулом, что носил его отец и каковой сей человек желает передать сыновьям, встать и назвать себя, если вопрос защиты его чести или чести его дома имел отношение к смерти Аспера Линдли, покойного лорда Горна.
Когда призыв прозвучал в первый раз, Ричард почувствовал, как по спине пробежал холодок. В зале наступила гробовая тишина, а мир за его пределами, казалось, прекратил свое существование. Когда Арлен повторил обращение, Ричард услышал, как в зале заерзали, будто кто-то собирался встать, однако никто так и не поднялся. Прежде чем бросить клич в третий раз, Арлен дождался тишины. Ричард закрыл глаза и вцепился в стул, чтобы не вскочить и не ответить на призыв. Его честь никого здесь не заботила. Когда Арлен обратился к залу в третий раз, ответом ему стало все то же молчание.
— Мэтр Сент-Вир!
Ричард открыл глаза, обнаружив, что к нему обращается Бэзил Холлидей. Великий канцлер говорил тихо, однако его голос слышали все присутствующие:
— Мэтр Сент-Вир, позвольте спросить вас в последний раз. Вы можете указать на вашего патрона, возжелавшего смерти лорда Горна?
Ричард кинул взгляд на лорда Ферриса. Феррис устремил на мечника взгляд, в котором читалась фраза: «Ну же, назовите меня!» Лицо лорда застыло от тщательно скрываемого отчаяния. В его глазах Ричард увидел потаенный приказ, и это мечнику не понравилось. Сент-Вир глянул на Алека. Алек со скучающим видом смотрел куда-то поверх его головы.
— Нет, не могу, — наконец ответил Сент-Вир.
— Да будет так, — решительный голос Холлидея разрушил наведенные Арленом чары. — Есть ли желающие что-нибудь добавить к прозвучавшему здесь?
— Разумеется, есть, — как по сигналу поднялся Алек.
По залу пронесся вздох. Алек поднял руку.
— Вы позволите? — спросил он сидевших за столом пэров и, когда они кивнули, спустился с возвышения и подошел к Ричарду.
Мечник увидел, как направлявшийся к нему друг запустил руку за пазуху. Сверкнул металл. Неужели кинжал? Ричард резко выставил вперед руку, чтобы отразить удар.
— Что, испугались? — ехидно спросил Алек. Он остановился в нескольких футах от мечника, зажав в пальцах золотой медальон Тремонтенов. Несколько мгновений спустя Алек бросил его Сент-Виру. — Скажите мне, — растягивая слова, произнес Алек, — да погромче, чтобы все слышали… Вам знакома эта вещица?
Ричард повернул медальон. Он был в руках Ферриса в ту ночь, когда они беседовали в Приречье в таверне у Розалии. Феррис показал его, чтобы рассеять сомнения мечника и убедить его взяться за работу, суть которой в тот раз так и не изложил. Работа, которая сводилась к устранению Холлидея. Работа, от которой его отговаривал Алек. Если он сознается, что видел медальон, то при всех укажет на дом Тремонтенов.
— Вы уверены… — начал было он, но Алек его тут же перебил:
— Душа моя, я слышал о вас очень много самых разных возмутительных сплетен, однако мне никто никогда не говорил, что вы страдаете глухотой.
Вот оно что. От него хотят, чтобы он указал на Ферриса. Союз Тремонтенов и Ферриса распался. Тремонтены станут отрицать, что имеют какое-либо отношение к заговору против Холлидея. Или, возможно… Возможно, они вообще были к нему непричастны!
— Да, — произнес Ричард, — я видел этот медальон.
— Как интересно. И где же?
Тон голоса Алека, показная неприязнь отчаянно напоминали мечнику день их первой встречи. Тогда безумная отвага и едкие шутки незнакомого юноши пленили Ричарда. Теперь он знал Алека лучше: вполне достаточно для того, чтобы понять — сейчас друг испытывает страх и отчаяние. Алек стоял так близко, что Ричард чувствовал ароматы недавно выглаженной одежды, сладкого лимона, которым его умастил брадобрей, и примешивающийся к ним резкий, знакомый до боли запах пота. Сент-Вир ощутил приступ головокружения и, к своему ужасу, — отчаянной страсти к этому нобилю в черном бархате. Набравшись смелости, он глянул Алеку в глаза, но друг смотрел мимо.
— Я его видел… ну, то есть медальон Тремонтенов… несколько месяцев назад, в Приречье. Мне его показал один человек… доверенное лицо Тремонтенов…
— Доверенное лицо Тремонтенов? — повторил Алек. — Неужели? С чего вы взяли? Может, вам просто хотели сбыть краденое?
«Точно, Алек!» — подумал Ричард. Впрочем, вероятно, нобили представляли Приречье именно так.
— Этот человек предложил мне работу, — ответил Ричард.
— Вы его узнали?
— Нет. Я никогда прежде его не видел.
— Вы бы его узнали, если бы встретились с ним снова?
— Не уверен, — мягко ответил мечник. — Мы с ним виделись один раз. Кроме того, мне показалось, он не желал, чтобы я его впоследствии узнал.
— Вот как? Неужели? — с удовольствием произнес Алек. Ричарду показалось, что они ведут показательный бой с кучей красочных финтов, из тех, что так любят зеваки. — И отчего вам так показалось? Этот человек был в маске? — Они оба знали, что сейчас произойдет, и это понимание сблизило их.
— У него была повязка, — ответил Ричард, — на левом глазу.
— Повязка, — громко повторил Алек, — у доверенного лица Тремонтенов на глазу была повязка.
— Однако, — умильно добавил Ричард, — такие повязки имеются у многих людей.
— Да, — согласился Алек, — это действительно так. Подобного доказательства вряд ли достаточно, чтобы осудить человека, который солгал, заявив, что представляет интересы Тремонтенов в деле о защите чести, однако я все-таки попробую. — Он повернулся к сидящим за столом. — Дозволит ли мне суд пэров вызвать в качестве свидетеля Энтони Деверина, лорда Ферриса, дракон-канцлера нашего государства.
Несмотря на то, что Алека прекрасно слышали, на некоторое время воцарилось молчание.
Феррис поднялся медленно и плавно, действуя словно хорошо смазанный механизм. Он спустился по ступенькам и встал рядом с Алеком напротив Ричарда.
— Итак, мэтр Сент-Вир, — произнес Энтони.
Не вызывало сомнений, что он хочет напугать Ричарда. Ричард увидел в глазах канцлера огоньки безумия, куда более яростного и неукротимого, чем то, которое иногда охватывало Алека во время самых ужасных приступов. Казалось, с одной стороны, лорд Феррис еще не верит, что ему нанесли поражение, а с другой — верит в это поражение столь неистово, что готов отрицать его до последнего.
— Милорд, — нежно обратился Ричард к Алеку, и на этот раз другу ничего не оставалось, кроме как снести подобное обращение, — спрашивайте, что хотели.
— Не с этим ли человеком вы встречались в Приречье? — обратился к мечнику Алек.
— С этим, — ответил Сент-Вир.
