Со второго этажа выглянула заинтригованная шумом парочка в ночных сорочках. Лошадник кивнул слугам, чтобы те увели любопытных.
— Ваше благородие, — повторил дартанец, — у меня важное дело. Я прошу на два слова, не более того.
— Где мы можем поговорить, хозяин? — обратилась она к Лошаднику, не желая вести чужака к Глорму и Рбиту.
Он показал дорогу.
— Да хотя бы в комнате слуг, ваше благородие.
Каренира закрыла за собой дверь и хотела было задать вопрос, но алебардник опередил ее.
— Ваше благородие, — сказал он, — человек, которого твой друг убил на заднем дворе гостиницы, был шпионом Трибунала. И был он не один. Второго я только что прирезал перед домом и отнес в темный переулок. Но кто может поручиться, что их было не трое? Я клясться не стану.
Она онемела.
— О чем ты? — наконец выдавила она. — Собственно, кто ты такой? Почему ты за мной ходишь?
— Предпочел бы не говорить об этом. Но если требуется, скажу. Сейчас, однако, другое важно. Тебя видели, когда ты входила в дом в обществе большого мужчины и кота. Не желаю знать, кто это был. Но если их, допустим, разыскивает Трибунал — значит, нашли. И возможно, грозит опасность и им, и тебе с ними.
Несколько придя в себя, она обнаружила, что все еще стоит со свечой в руке. Она поставила ее на стол.
— Мой господин, — сказала она, — ты являешься посреди ночи неизвестно откуда и рассказываешь мне странные вещи. Боюсь, тебе придется мне все объяснить.
Медленно, чтобы она не приняла это за нападение, он вытащил меч и протянул ей, держа за острие.
— Хорошо, госпожа, — ответил он. — Но сейчас нужно спешить, с минуты на минуту здесь могут появиться солдаты. Возьми мое оружие, если не доверяешь мне, свяжи мне руки и оставь под стражей этих двоих с палками. Потом иди к своим друзьям, если их безопасность тебе важна, и посоветуй им отсюда побыстрее убраться. Я пойду с вами и все объясню.
Она взвесила меч в руке.
— Почему бы и нет? — Она повернулась и вышла. — Следи за ним, — велела она Лошаднику.
Долго раздумывать Рбит не стал.
— Я иду к Глорму, — сообщил он. — Скажи хозяину, чтобы убрал после нас, как обычно. Мы уходим.
Он побежал наверх. Каренира оглянулась на Лошадника, но тот кивнул в знак того, что все слышал. Тогда она тоже поднялась наверх.
Глорм уже был в кольчуге и натягивал куртку. Он собрал свое оружие и показал лучнице на сумку, подав колчан.
— Куда идем?
— В предместье, в хижину Лошадника.
— Ворота закрыты, — напомнила она.
— Ясное дело. Но, Королева, если бы я знал из этой дыры один только выход, который удержать могут пятеро ребят, ноги бы моей здесь не было.
Вскоре они уже сбегали вниз по лестнице.
Глорм обменялся несколькими словами с хозяином. Каренира позвала дартанца и отдала ему меч.
— Мешает, — сухо сказала она. — И без того у меня есть что тащить.
Не говоря ни слова, он подхватил ее сумку.
Рбит выглянул на улицу и вышел первым. Остальные осторожно двинулись следом. Старательно избегая встречи с ночным патрулем, они шли по сонному городу. Рбит трусил перед ними, бесшумно скользя в тени стен в десятке шагов впереди. Он внимательно вглядывался в темные переулки, прежде чем подавал знак, что дорога свободна.
Они остановились в каком-то неприятном закоулке. Кот куда-то исчез. Каренира коснулась плеча разбойника, но тот успокаивающе похлопал ее по руке.
Ждали довольно долго.
Вернулся Рбит с человеком, чей силуэт неясно маячил во мраке.
— Я слышал, тебе не повезло, — сказал Король Гор. — Как это случилось? — Не ожидая ответа, он продолжал: — Рбит уже наверняка тебе кое-что рассказал. Без паники. Позаботься о том, чтобы твоя сестра нас не искала. Без имен, — предупредил он. — Мы не одни. Слышал? Она не должна нас искать. Пусть делает, что делала, но осторожнее. Двоих хватит. Повтори ей мои слова, она поймет.
— Хорошо, — ответил скрытый в темноте незнакомец. — А портные? Что с ними?
— Сейчас это не имеет значения. Хотя… почему, собственно? — передумал Глорм. — Ладно. Не хотят платить?
— Нет.
— У старейшины цеха есть дети?
— Четверо. Старший только что женился. У него тоже своя мастерская.
— То есть уже не мальчик… Ладно. Утопи его в колодце, неподалеку от отцовского дома. На колодце напиши его имя, а чуть дальше имена остальных троих. Старик поймет. Все?
— Да.
— Ну возвращайся под одеяло к милой. Купи ей завтра от меня что-нибудь в подарок. При случае рассчитаемся.
Он хлопнул собеседника по плечу и толкнул его далеко в темноту.
— Вот видишь, господин, — сказал он стоявшему рядом дартанцу, взяв его под руку, — теперь тебе придется доказать, что ты на самом деле друг Охотницы. Иначе окажется, что сегодня ты слишком много слышал.
Они направились к городской стене.
В доме целителя лошадей они оказались к утру. Коренастый подручный, помощник Лошадника, вечером, пользуясь отсутствием хозяина, напился в стельку. Когда его вытащили из грязной берлоги, он выглядел хуже свиньи. Глорм передал ему слова знахаря, впрочем, мог бы вообще ничего не говорить. Тот бессмысленно хватался за голову, выдыхая вонючие пары. Потеряв терпение, разбойник дал ему пинка под зад и оставил страдать в похмелье.
Чтобы подкрепиться, нашли немного черствого хлеба и сыра, а также гигантскую, правда, надкушенную колбасу. Запивали они все это вином, кривясь от неудовольствия. Напиток был таким же благородным, как и подручный хозяина.
— Кажется, все мы, — обратился к дартанцу Король Гор, — слишком мало спали. Жаль времени. Говори, господин, что хотел сказать.
— Я А.Вилан, алебардник гвардии Князя-Представителя в Роллайне.
— Бывший алебардник, — злорадно вставила Каренира. — Который едет в Дурной Край.
— Неправда, — возразил он.
Она повела плечами, мол, и без него ей все известно.
— Тогда на тракте я просил тебя, госпожа, чтобы ты взяла меня к себе на службу. Это было не совсем честно… потому что служу я другому.
— Кому?
— Его благородию А.Б.Д.Байлею, твоему супругу, госпожа.
Рбит и Басергор-Крагдоб перекинулись недоуменными взглядами. Армектанка словно вросла в стул, не двигаясь и приоткрыв рот. Она напряглась всем телом, и Глорм уже приготовился перехватить ее, прежде чем она кинется на дартанца. Женщина, однако, не двинулась с места.
— Это шутка? — спросила она.
— Нет, госпожа, — медленно ответил Вилан. — Не сердись на меня. Я только орудие, наемник. Мне заплатили больше, чем я могу заработать за всю свою жизнь, и я честно делаю свою работу. Только и всего.
