Итак, возьмем данные по распределению дивизий на 15 ноября 1916 года (разгар войны). Информация есть в пятом томе советской «Истории военного искусства».
На Западном фронте – 129 германских дивизий (1314 батальонов) против 168 дивизий и 2 бригад Антанты (2219 батальонов).
На Русском фронте – 104 немецких, австрийских и турецких (2) дивизий (всего – 1232 батальона) против 130 русских дивизий (2023 батальона).
На Румынском фронте – 11 австрийских и 9 немецких дивизий (20 дивизий – 222 батальона) против 18 румынских и 9 русских дивизий (213 и 144 батальона).
Как видите, в Первую мировую англо-французы реально оттягивали на себя большую часть германских войск, чего и близко не было в Великую Отечественную, вплоть до высадки англо-американцев в июне 1944-го в Нормандии (и то большинство гитлеровских дивизий после открытия Второго фронта все равно воевало с нами). И ход Первой мировой для царской России мог быть совершенно иным, имей немцы возможность перебросить на фронт хотя бы 60 дополнительных дивизий! Боюсь, что тогда немцы продвинулись бы до Смоленска. Как минимум 60 дополнительных дивизий Германии могли в пух и прах разгромить царскую Россию в 1915 году так же, как осенью 1914 года в битве при Танненберге двести тысяч немцев расколошматили по частям 400-тысячную группировку войск Самсонова и Реннекампфа.
Сравнивать потери царской России и СССР в двух мировых войнах вообще нельзя. Немцы в Первую не уничтожали так мирное население – наших детей, женщин, стариков! Я впервые в жизни записался в библиотеку в 1976-м и прекрасно помню книги о немецкой оккупации издания 50–60-х годов. Там была масса фото рвов, забитых телами расстрелянных. Немцы в Первую мировую не жгли заживо целые деревни, не лютовали так, как делали сие при Гитлере.
Давайте учтем и то, что Первая мировая – война еще не моторизованная. Немцы в наступательных операциях передвигаются пешком и на конных упряжках, а не на грузовиках и бронетранспортерах. У них нет танков, нет «острия копья» молниеносных войн – пикирующих бомбардировщиков. Поэтому охватов и «котлов» у немцев не получалось: русские успевали из них выскальзывать. А не было «котлов» – и потери наши получались меньше.
Ну а уж если говорить о 1941 годе… Немцы 1941 и 1914 годов – две «больших разницы». Гитлер применял настолько неожиданные и иррациональные, беспредельно наглые решения, что его противники как бы слепли и глохли, не замечая очевидного. Да, проворонили мы нападение. Но точно так же проворонили их англичане и французы, где не было никакого диктатора Сталина. Они прохлопали переброску немецких войск в Норвегию в 1940-м, когда Гитлер умудрился провести транспорты с войсками под носом у англичан, господствовавших на море. Так было в мае 1940-го – когда англо-французы, вопреки всем разведданным, не верили в то, что немцы пройдут танками через Арденны. Так было в декабре 1941-го в Малайе, где британцы до последнего не верили в безумный бросок японцев через джунгли к Сингапуру, тоже не отвечая на разведывательные полеты вражеской авиации и всячески избегая возможных провокаций.
Это – особая история. В жанре «психотриллер». Особая тема, которую известный Максим Калашников затронул в книге «Крещение огнем. Вторжение из будущего».
А напоследок скажу: не смейте трогать нашу Победу! Вам ее в грязи не извалять, уроды всех толков. Мы тогда победили настоящих «пришельцев из будущего», гитлеровцев-«инопланетян». И победили не под жалким бело-сине-красным, а под алым, серпасто-молоткастым, славным стягом!
Этому флагу я салютую от всей души.
Иная реальность: что было бы «без 1917 года»?
А теперь давайте попробуем «алгеброй поверить» мечты многих о том, что могло быть, не допусти царь революции 1917 года. Нам очень многие стараются внушить, будто та Россия, победив в Первой мировой, входила бы в пору невиданного взлета, в полосу безоблачного счастья.
Чушь! Втравив Россию в Первую мировую, западная элита загнала нашу страну в смертельную западню. При любом исходе войны Россия летела в пропасть.
Ну, не случилось революции, ну сломали немцам хребтину в 1917 году, они капитулировали. Ну, вошли русские в Константинополь. И что дальше? Финансы страны расстроены, государственный долг огромен, экономика – в рецессии. Репарации побежденной Германии ничего не решали: и в реальной истории немцы не могли их платить, пришлось Западу давать им отсрочки и разбивки в платежах до 1980 года. Естественно, ни хрена эти репарации послевоенную Россию не выручали. И что там ее еще терзает? Аграрный вопрос не решен, под страной – все та же бомба земельного вопроса. Поскольку не было «нашей» Гражданской войны и не погибло в ней миллионов крестьян, перенаселение деревни и малоземелье чувствуются намного острее. Никуда не делись рабочие, бунтовавшие против старого порядка еще в июле 1914-го. Никуда не делась и воровская низшая раса, нажившаяся на военных поставках. Она по-прежнему ворует, крестя лбы в храмах и изрекая патриотические лозунги. Никуда не делась растущая напряженность между голодным Севером и хлебным Югом. Не уничтожены причины регулярных голодовок, и они возвращаются. Особенно в страшную засуху 1921 года.
Что происходит дальше? Страну треплет жестокий социально-экономический кризис. Как минимум до 1925 года. Русского рабочего и предпринимателя государство душит налогами: надо отдавать Западу гигантский внешний долг (ведь большевиков нет, никто не отказался от его выплаты). Поэтому в «победоносной» России налоги и непосильные платежи по долгам государства угнетают развитие русской экономики. Одновременно растет недовольство крупных землевладельцев и казачества: государство, отчаянно нуждаясь в средствах, пытается отобрать у них доходы от экспорта зерна. Правда, разросшийся госаппарат при этом отчаянно разворовывает казенные средства.
А дальше приходит мировой кризис 1929 года, и Великий крах американского фондового рынка перекидывается не только на Европу, но и на «Россию без 1917 года». В деревне – бунты. Идет жестокое раскрестьянивание, людей заменяют тракторы и комбайны. Скорее всего, в стране вспыхивает революция – по аналогии с 1905 годом. А может, и случается попытка Юга отделиться. С возможной войной между Севером и Югом. И все это творится на фоне страшной засухи 1933 года, приносящей голод на Юг. Казачий и причерноморский Юг отказывается отправлять хлеб в Центр. В самом же Центре – страшенный банковский кризис, аналогичный американскому; люди, лишившись сбережений, громят банки и выходят на улицы. Установившаяся в Петербурге-Петрограде военная диктатура какого-нибудь генерала Корнилова пытается подавить бунты.
Отблеск такой альтернативной реальности Алексей Толстой уловил в романе «Гиперболоид инженера Гарина» (1925–1927 гг.) В финале романа Гарин, став американским диктатором, сталкивается с восстанием рабочих и бежит, оставив вместо себя двойника: барона Корфа. И тот рьяно берется за подавление выступлений народных масс: бросает конницу на улицы, начинает бомбить рабочие кварталы газовыми бомбами с полицейских аэропланов. Специальные жандармские отряды врываются в рабочие жилища, уничтожая все живое. Поставьте на место Америки кризисную «Россию без 1917 года» тех же лет, и вы, пожалуй, узрите картину того, что могло случиться.
