Клэри резко села на кровати, и ей тут же пришлось пожалеть о своей неосторожности: голову обожгла острая боль, горло сжалось от рвотного позыва. Хорошо, что она давно ничего не ела, иначе бы ее точно вырвало.
Над кроватью висело зеркало. Клэри взглянула на свое отражение и ужаснулась: от уголка правого глаза к краю рта лицо пересекали параллельные царапины. На правой щеке и на шее засохла кровь. Следы крови виднелись спереди на майке и кофте. Клэри испуганно полезла в карман: слава богу, стило никуда не делось.
И тут до нее дошло, что именно было в комнате странным: одна из стен состояла из толстых вертикальных прутьев. «Это камера!» Чувствуя мощный выброс адреналина в кровь, Клэри поднялась на ноги, однако перед глазами все поплыло. Только не падать в обморок!
Послышались шаги: кто-то шел по коридору. Наконец перед прутьями показался мужчина. Яркий свет лампы, которую он нес в руках, ослепил девушку, уже привыкшую к полутьме. Лицо мужчины оставалось в тени. Он был высокого роста, широкоплечий, с всклокоченными волосами. Когда мужчина открыл дверь и вошел в камеру, Клэри узнала его.
Те же старые джинсы и рубашка, грубые ботинки, неровно подстриженные волосы и старые очки, криво сидящие на носу. Шрамы, которые Клэри заметила на его горле в прошлый раз, зажили, превратившись в бледные полоски. Перед ней стоял Люк.
У Клэри закружилась голова – дали о себе знать истощение, голод, страх и потеря крови. Колени подогнулись, она медленно осела на пол.
В одно мгновение Люк оказался рядом. Скорость его реакции поражала: он успел поймать Клэри до того, как она ударилась об пол.
– Клэри? – обеспокоенно позвал Люк, уложив ее на кровать. – Что с тобой?
Она дернулась в сторону, испуганно выставив вперед руки:
– Не трогай меня!
На лице Люка отразилась боль. Он устало провел рукой по лбу:
– Ну что ж, я это заслужил.
– Да! Заслужил!
Люк внимательно посмотрел на Клэри:
– Я не надеюсь, что ты будешь доверять мне…
– Вот и хорошо! Потому что я и не буду!
– Клэри… – Он взволнованно мерил шагами камеру. – Мой поступок… трудно понять. Наверное, ты думаешь, что я бросил тебя…
– Ты действительно бросил меня! Сказал, чтобы я больше не звонила. Моя судьба тебя не волновала, как и судьба мамы. Все оказалось сплошным враньем!
– Не сплошным.
– Да? Значит, тебя и правда зовут Люк Гэрроувэй?
Он поник головой:
– Нет.
На рубашке Люка расплывалось темно-красное пятно.
Клэри рывком села на кровати:
– Это кровь? – Она даже забыла, что злится.
– Да. – Он прижал руку к кровавому пятну. – Наверное, рана открылась, когда я тебя поднимал.
– Какая рана?
Люк задумчиво произнес:
– Диски Ходжа все так же остры, но рука у него уже не та, что раньше. Похоже, он сломал ребро.
– Кто? – недоумевала Клэри. – Ходж? А когда ты…
Люк молчал, и ей вспомнился волк из переулка: на его черной шерсти виднелась единственная белая полоса. Как раз в нее и угодила чакра.
– Ты оборотень! – догадалась Клэри.
– Да.
– Ты убил Ходжа.
– Нет. – Люк покачал головой. – Только ранил, хотя и прилично. Когда я вернулся за телом, оно исчезло. Выходит, Ходж смог уползти.
– Но ты порвал ему плечо, я сама видела.
– Да. Иначе бы Ходж тебя убил. От него еще кто-нибудь пострадал?
Клэри прикусила губу. Во рту сразу почувствовался вкус крови, однако это была старая царапина от когтей и клюва Хьюго.
– Джейс. Ходж вырубил его, а потом отдал… Валентину.
– Валентину? – В голосе Люка послышалось нескрываемое изумление. – Я знаю, что Ходж отдал ему Чашу, но, оказывается, еще и Джейса…
– Откуда ты знаешь про Чашу? – начала было Клэри и тут же догадалась: – Ясно, из моего разговора с Ходжем в переулке. А потом ты на него прыгнул.
– Я прыгнул на Ходжа, потому что еще чуть-чуть – и ты бы погибла.
Дверь камеры открылась, и внутрь вошел высокий мужчина в сопровождении хрупкой женщины, ростом не больше ребенка. Оба были в джинсах и хлопковых футболках. Их неухоженные волосы разлетались в разные стороны: у женщины – светлые, а у мужчины – черные с седыми полосами, как у барсука. Лица незнакомцев поразили Клэри – и старые, и молодые одновременно: кожа не тронута морщинами, однако в глазах страшная усталость.
– Это Гретель и Аларик, мои второй и третий, – представил их Люк.
Аларик склонил голову:
– Мы уже встречались.
Клэри изумленно уставилась на него:
– Когда?
– В «Дюморе». Ты метнула мне в ребра нож, – напомнил Аларик.
– Тогда, наверное, я должна… извиниться?
– Не надо: отличный бросок. – Он извлек из нагрудного кармана кинжал с красным камнем на рукоятке. – Это твое.
Клэри не знала, что и сказать.
– Но…
– Не волнуйся, лезвие я очистил, – произнес Аларик.
Она молча взяла кинжал. Люк тихо рассмеялся:
– Сейчас уже понятно, что налет на отель мы спланировали не очень хорошо. Я распорядился, чтобы волки из моей стаи следили за тобой и при малейшей опасности немедленно вмешались. Когда ты полезла в «Дюмор»…
– Мы с Джейсом прекрасно справились бы. – Клэри сунула кинжал за пояс.
Гретель улыбнулась:
– Та к вот зачем вы позвали нас, сэр?
– Нет. – Люк коснулся пятна на рубашке. – Принеси, пожалуйста, лекарства.
Гретель кивнула:
– Я сбегаю за аптечкой.
Она удалилась, Аларик последовал за ней.
– Гретель назвала тебя «сэр», – заметила Клэри, когда они с Люком остались одни. – А кто такие «второй» и «третий»?
– Второй и третий по званию, – медленно проговорил Люк. – А я вожак волчьей стаи. Вот поэтому Гретель обращалась ко мне «сэр». Ты не представляешь, чего стоило отучить ее говорить «хозяин».
– А мама знала?
– О чем?
– Что ты оборотень.
– Да, с самого начала.
– И конечно, ни один из вас не счел нужным рассказать мне.
– Я бы давно признался, но она твердо верила, что тебе ничего не известно о Сумеречных охотниках и о Сумеречном мире. Я не смогу с ходу объяснить, как вышло, что я стал оборотнем. Именно от таких сложностей и пыталась оградить тебя мама. Я понятия не имею, много ли ты знаешь…
