— Знаешь ли ты, что будет, если лидер хоть одного государства Роанды встанет и скажет им правду, голую правду о том, что с ними творится? Эти люди просто-напросто не поверят ему. Они убьют его. Они объявят его сумасшедшим и посадят под замок.
— Так тебе кажется сейчас.
Опьяненный властью, Тафта посмотрел на меня со снисходительной улыбкой. И, как случалось уже не раз, его большие волосатые руки потянулись к серьгам в моих ушах. Его пальцы поглаживали мои серьги, а глаза жадно блестели. Но он забыл, для чего предназначены мои серьги… И поскольку я знала, что Тафта бесконечно далек от понимания происходящего, силы вернулись ко мне, и, почувствовав это, он опустил руки.
— Какие милые сережки, — пробормотал Тафта изменившимся тоном, и в его глазах промелькнула тревога.
— Да, шамматянин, именно так.
Теперь мы стояли на некотором отдалении друг от друга. Казалось, что под моим взглядом он съежился и даже стал меньше ростом. Теперь Тафта был всего лишь мелким негодяем с Шаммат, он был обречен, и мне стало жаль его.
— Тафта, — сказала я, — было глупо с твоей стороны выполнять приказ, который поступил с Шаммат. Очень глупо.
Я зашагала прочь и услышала, что Тафта идет за мной. Затылком я ощущала его горячее дыхание. Не оборачиваясь, я произнесла:
— Прощай, Тафта.
Стоя на тротуаре, он в бессильной злобе осыпал меня проклятьями, а потом закашлялся, задыхаясь от ядовитых выбросов машин.
Я купила себе маску, которую эти несчастные надевали на улице, чтобы не отравиться газами — из-за ядовитых веществ жители Роанды слепли, заболевали и даже теряли разум, — и пошла бродить по городу. Я не могла заставить себя вызвать космолет, потому что думала про Клорати, про Канопус. Я хотела, хотя и боялась признаться в этом, чтобы меня ободрили и утешили: пусть с Тафтой я держалась уверенно и твердо, но при мысли о том, сколько сил было потрачено напрасно, меня охватила знакомая печаль. Я вспомнила Назара, который научился сдерживать свою боль ради этого ужасного места, и подумала о том, как много он дал мне. Мне очень хотелось увидеть его еще раз, просто повидаться и перекинуться парой слов. О чем думает сейчас мой старый друг Назар, мой старый друг-канопианец?
Канопус
Я оказалась на окраине города. Один из домов привлек мое внимание. Он был довольно простым: обыкновенный, ничем не примечательный жилой дом, построенный из местной породы камня. И все же этот дом притягивал меня.
Стоящий на небольшом холме, он возвышался над ядовитыми испарениями, в которых утопал город. Я увидела, что на ступенях стоит юноша, одетый в уже знакомые мне узкие брюки и трикотажную рубашку, но не могла разглядеть его лица, потому что, хотя оно было обращено ко мне, его скрывала маска. «Назар, Назар», — застучало у меня в висках, и я крикнула:
— Назар, я знаю, что это ты!
Мы сняли маски и поднялись на вершину холма, чтобы не дышать ядовитым туманом, и наши глаза покраснели и увлажнились.
— Как дела, сирианка?
— Ты сам построил этот дом? Ты архитектор?
— Да, кроме всего прочего, я еще и архитектор.
Мы стояли рядом и смотрели на дом. Это было очень приятно. Казалось, что город исчез и остался лишь один этот дом.
— Смогут ли те, кто живет здесь, не потерять рассудок?
— Здесь живу я. И мне кажется, я тут один из самых здравомыслящих, — сказал Назар хорошо знакомым мне тоном, и я засмеялась.
— Ах, канопианец, но почему, почему, почему?
— Ты все еще продолжаешь задавать этот вопрос, Амбиен?
— А ты нет?
Назар помедлил с ответом. О, как это было знакомо — он не мог откровенно поделиться своими мыслями со мной, сирианкой. Я не годилась для этого! Наконец он сказал:
— Амбиен, тебе не приходило в голову, что есть вопросы, которые имеют смысл, а есть и другие, задавать которые бесполезно? Абсолютно бесполезно!
— Мне трудно примириться с этим.
— Хотя тебе говорит об этом сам Назар, крупнейший специалист по бессмысленным бунтам? — Он опять засмеялся, и мне вспомнилось время, проведенное в Коши.
— Может быть, я недостаточно сильна, чтобы принять правду.
— Тем хуже для тебя. Ни у кого из нас нет выбора… Или ты хочешь остаться среди тех, кто прячется за выдуманное решение или ответ лишь потому, что он слишком слаб и ему недостает терпения?
Я улыбнулась при мысли о том, как долго ему пришлось терпеть.
Но, улыбнувшись, я закашлялась, а следом за мной начал кашлять и канопианец.
Назар надел маску, и я последовала его примеру. Теперь мы снова походили на носатых чудовищ.
— Послушай меня, Амбиен.
— Я вся внимание.
— Вот и прекрасно. Неужели, после того как ты долгие годы наблюдала за нашей работой, а потом стала участвовать в ней сама, ты по-прежнему думаешь, что мы стали бы заниматься тем, что заведомо обречено на провал?
— Нет.
— Так помни об этом. Не забывай это никогда.
Назар помахал мне на прощанье и стал подниматься по ступеням к себе домой.
Я улетела с Роанды, так и не вернувшись на ее луну.
Дома меня поджидала Большая Четверка.
Отделаться от нее на этот раз было не так-то просто. Моим коллегам требовалась информация.
Взвесив все за и против, я написала письмо Клорати. (Общаясь с Канопусом, мы всегда называли Роанду Шикастой.)
Частное письмо, отправленное с дипломатической почтой
Отправитель: АМБИЕН ВТОРАЯ, СИРИУС
Адресат: КЛОРАТИ, КАНОПУС
Пишу наспех. Я только что просматривала наши отчеты с Шикасты. На всякий случай сообщаю, что Шаммат созвала всех своих агентов на этой планете на совещание, хотя скорей всего ты уже в курсе. Это совещание подтверждает наши подозрения. Условия на Шикасте влияют на шамматян сильнее и быстрее, чем на обитателей самой Шикасты. Их умственные способности стремительно слабеют. Они страдают лихорадкой, учащенным сердцебиением и аритмией. Шамматяне все еще способны адекватно оценивать конкретные ситуации, однако выводы, которые они делают, становятся все более нелепыми и дикими. То, что Шаммат созвала это собрание, подвергая своих агентов огромной опасности, равно как и то, что им пришлось подчиниться этому опрометчивому приказу, показывает, что неблагоприятному воздействию подверглась Планета-Мать.
Мы полагаем, что состояние Шаммат и ее агентов по всей вероятности ускорит стихийное самоуничтожение Шикасты.
Разумеется, такие новости не радуют…
По данным нашей разведки, вы переносите кризис на Шикасте очень неплохо — впрочем, мы и не ожидали от вас ничего другого. Можем ли мы рассчитывать на ваш визит, если все будет идти нормально? Как всегда, с нетерпением ждем встречи.
