– Боже мой, Гидеон, где вы пропадали?
На его пресс-секретаре Тили лица не было. У Гидеона, напротив, лицо было, и на нем играла улыбка.
– Какая разница? Мне понадобился отдых, вот и все. Нижайше прошу прощения. Надеюсь, что не доставил вам больших неудобств.
– Да ведь завтра же дебаты, черт возьми!
– И я к ним готов.
После чего Гидеон вышел, напевая: «О, какое прекрасное утро…»
– Он что, начал употреблять наркотики? – спросил Тили у менеджера кампании. – Хорошо бы мне уже сейчас это знать. Не люблю сюрпризов.
– Не штат, а говно, – сказал президент Пичем, глядя с президентского вертолета на мерзлый пейзаж. Президент был в обычном расположении духа, которого не улучшали последние опросы, показывавшие отставание на несколько пунктов – от кого бы, вы думали? – от сенатора Рандольфа К.Джепперсона! Утешало лишь то, что при обилии кандидатов (их число уже перевалило за дюжину, включая кандидата от Партии свободной иммиграции) явного лидера среди них пока не было.
– Ну что вы, мистер президент, – возразил Бакки Трамбл насколько возможно бодрым тоном. – Четыре года назад Нью-Гэмпшир принял вас на ура. И сегодня будет то же самое.
Президент Пичем крякнул.
– Красоты ни на грош. Тот же Нью-Джерси, только со снегом.
Он снова стал читать подготовительные материалы к дебатам. Он не хотел сюда ехать, не хотел дебатировать с соперниками, но Бакки сказал – надо. План был – нанести здесь Джепперсону мощный удар. Если победить его в Айове и Нью-Гэмпшире, двух решающих пунктах первой части кампании, возможно, удастся вынудить его перейти в независимые кандидаты.
Они собирались сыграть на боснийской теме. По опросам, это была ахиллесова пята Джепперсона.
Но имелся один деликатный момент: это означало косвенно ударить по Кассандре Девайн, отец которой Фрэнк Коуэн был теперь у президента финансовым директором избирательной кампании и летел сейчас на том же вертолете, сидя всего в нескольких креслах от Пичема. Фрэнк, правда, сказал, что не возражает: «Делайте, что считаете нужным».
Для подготовки каждому кандидату отвели трейлер, припаркованный около здания. Помощник в наушниках, подбежав к Касс, сказал ей:
– Мисс Девайн! Вас хочет видеть его преподобие Пейн.
Касс посмотрела на Терри. Он пожал плечами:
– Познай своего врага…
Касс и помощник пошли через парковочную площадку с пятнами слежавшегося снега к трейлеру Пейна. Помощники Пейна – в основном люди евангелической веры – встретили ее прохладно. Для них она была Жанной Темных Сил. Дверь открылась, за ней стоял Гидеон.
– Входите же, входите скорей, такой холод! – сердечно воскликнул он. Они протянули друг другу руки. Он взял ее ладонь в обе свои.
– Очень мило с вашей стороны, что пришли, дорогая моя.
Она не виделась с ним уже несколько месяцев. Выглядел он хорошо. Убавил в весе, на лице появился румянец, волосы уже не были сальными.
– Рада вас видеть, ваше преподобие, – сказала она. – Как поживаете?
– Прекрасно. А ведь раньше вы меня преподобием не называли. – Он улыбнулся. – Садитесь, садитесь. Я вас задержу всего на минутку, я знаю, что вы должны помогать сенатору. Я хотел вам сказать кое-что.
Касс села.
– Я хотел вам сказать, что лично я никогда не думал, будто была какая-нибудь связь между вами и этим безумцем Артуром Кламмом. Или будто вы вели себя неподобающим образом на минном поле в Боснии. Да, между нами есть расхождения, и глубокие. По всем этим вопросам предстоят острые дебаты. Я только хотел пообещать вам, что в моих аргументах персональных обвинений не будет. Даю вам слово, Кассандра.
Она кивнула.
– Хорошо. Это честно.
– Что ж, замечательно.
– Ваше преподобие…
– Гидеон. Очень вас прошу.
– Я видела эту телепередачу. Я знаю, что вы не…
– …убийца собственной матери?
– Да. Но трудно отделаться от мысли, что это произошло как-то иначе. Не совсем так, как вы сказали. Хотя это, конечно, не мое дело.
Он посмотрел на нее.
– Когда-нибудь мы с вами спокойно пройдемся вместе, и я расскажу вам эту длинную историю. А сейчас позвольте мне, со своей стороны, заверить вас: у меня нет ни малейших подозрений, будто вы по-настоящему хотите, чтобы американцы убивали себя ради решения бюджетной проблемы.
– Вы правы, – улыбнулась ему Касс.
– Вы просто решили подчеркнуть таким образом остроту вопроса. – Он погрозил ей пальцем. – Что ж, юная леди, вы добились своего. Хотя и пустили обсуждение по кривому руслу.
Касс посмотрела на часы.
– Мне пора.
Они встали. Он похлопал ее по руке.
– Удачи вам, Кассандра Девайн. Идите вперед, – он улыбнулся, – и самое лучшее – прямым путем.
Хрустя снегом, она шла к своему трейлеру – и вдруг услышала:
– Здравствуй, Касс!
Повернулась и увидела отца, с которым не встречалась много лет.
– Здравствуй, Фрэнк.
Он двинулся к ней так, словно хотел поцеловать. Она отстранилась.
– Ну надо же. Вся такая взрослая.
– А ты весь такой богатый.
– Я честно пытался.
– Что пытался?
– Загладить вину перед тобой. Помнишь чек? Ты его разорвала.
– А, это, – промолвила Касс. – Что ж, значит, мы квиты. Извини, я тороплюсь. Желаю успеха в дебатах.
– Да провались они… – со злобой сказал Фрэнк и резко повернулся.
– Приятно было поговорить, – пробормотала Касс. – Папочка.
– Что ему надо было? – поинтересовался Терри, когда она вернулась в трейлер Джепперсона.
– Кому? – спросила Касс. Она была чуточку рассеянна.
– Ангелу второго пришествия.
– Мы обмахивали друг друга оливковыми ветвями.
– Сплошная любовь в этой избирательной кампании. Ладно, пора.
Они вошли в комнату, где прихорашивался Ранди. Он стоял перед зеркалом и отрабатывал жестикуляцию.
– Мне хромать или нет, когда я выйду на публику?
– Лучше скачи как кузнечик, – сказала Касс и смахнула с его пиджака пылинку. – Ну как, готов, сенатор?
– Allons, enfants de la pa-trie…[97]
– Да пошел ты…
План Бакки сводился к следующему: Пичем должен был дождаться заключительных заявлений, когда на контратаку уже нет времени, и сказать: «Я считаю, что человека, который с безнравственными целями привозит молодую женщину на минное поле в зоне боевых действий, нельзя даже на сто миль подпускать к ядерной кнопке». Неплохо задумано, но Пичему не довелось произнести эти слова.
