Джеймс так хотел доставить удовольствие отцу, что подтащил стул к книжным полкам и попробовал встать на сиденье.
— Джеймс, — сказала я, — слезай. — (Однако мальчик был полон решимости.) — Ди, он же сейчас упадет!
— Пусть попробует достать. Ты их неженками воспитываешь.
Мы все спорили, пока малыш, которому не было еще полных двух лет, покачивался на стуле, пытаясь дотянуться до словаря, стоявшего выше его головы. Это был какой-то абсурд! Я бросилась к сыну и схватила его со стула. Ди подлетел ко мне, чтобы отнять мальчика:
— Оставь его в покое!
Наш прелестный малыш оказался предметом семейного раздора: началось что-то вроде игры в перетягивание каната. Ди так грубо дернул сына за ноги, что тот заплакал от боли.
В тот вечер мой отец оказался у нас дома — он заехал обсудить с мамой финансовые дела, они беседовали в соседней комнате.
— Что происходит? — спросил отец, поспешно входя в гостиную, мама — на полшага позади него. Он толкнул Ди в плечо, отчего тот пошатнулся и полетел на ковер; упал он так тяжело, что спустил весь воздух из желтого мяча, и это заставило маленького Лоренцо залиться смехом. — Вы не смеете находиться тут и жестоко обращаться с детьми! В моем доме я этого не допущу!
После двух с половиной лет я не могла больше скрывать от родителей истинный характер моей семейной жизни. Я рассказала им все полностью, во всех печальных подробностях, и через час они попросили Ди покинуть наш дом. Он протестовал, но мой отец затащил его в фургон и отвез в Солт-Лейк, где и высадил на улице.
Наутро мы с отцом поехали повидаться с Бригамом. Мне удалось сохранять хладнокровие, когда я рассказывала Пророку о сокровенных подробностях моего брака. Бригам выслушал мою историю до самого конца, не спуская с меня сочувственного взгляда. В самых мучительных местах лоб его тяжело хмурился и губы морщились от искреннего сопереживания.
— С тобой обращались хуже, чем со скотиной, — сказал он. — Ты должна с ним развестись.
— Но как?
— Я тебе объясню.
И Бригам продолжал, излагая нам с отцом дозволяемую законом стратегию моего избавления от Ди. Во власти Бригама, как Главы нашей Церкви, было расторгнуть мой брак с Ди, что он немедленно и сделал. Однако, для того чтобы получить попечительство над детьми, он посоветовал мне подать прошение о разводе в суд по гражданским делам округа Грейт-Солт-Лейк.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы споспешествовать этому. Напишу судье лично. Выступлю как свидетель… Обещаю тебе, — тут он коснулся меня (или так мне показалось) своими стальными глазами, — что ты будешь свободна от этого человека еще до Рождества.
23 декабря я давала показания в суде. Ди так и не появился, и весьма скорым порядком я была разведена с мужем, получив права единственного попечителя своих сыновей. Бригам с честью и с такой решительностью выполнил свое обещание, что в день Рождества Христова я воздала хвалу Богу за рождение Его Сына и за мудрое водительство нашего Пророка. В этот знаменательный день во всем мормонском сообществе не нашлось бы ни одного Святого, обязанного Бригаму большим, чем я.
XIII
КОНТРАКТ ДОВЕРИЯ
ПИСЬМЕННОЕ ПОКАЗАНИЕ ПОД ПРИСЯГОЙ ПО ДЕЛУ
Энн Элизы Уэбб Ди Янг
против
Бригама Янга
№ 71189
Сего Октября 3-го дня, 1873 года, в городе Солт-Лейк, что на Территории Юта, Гилберт Уэбб собственной персоной явился передо мной, судьей Элбертом Хейганом, защитником истицы Энн Элизы Уэбб Ди Янг, с тем чтобы приобщить к протоколу данного Специального Расследования письменное показание, содержащее его Свидетельство касательно предмета судебного разбирательства между истицей и Бригамом Янгом.
Я — Гилберт Уэбб, тридцати девяти лет от роду, сын Элизабет и Чонси Уэббов. Получил Облачение в январе 1846 года в Храме Нову, что в штате Иллинойс. В настоящее время проживаю в Южном Коттонвуде, на земле моего отца. Работаю пастухом, скотоводом, каретником. У меня имеются две жены, Кейт и Эльмира, и восемнадцать детей. Мои показания, как они записаны здесь, ограничены моим знакомством и опытом личного общения с Президентом Бригамом Янгом в несколько периодов между маем 1866 и мартом 1868 года, результатом чего явились моя задолженность перед Бригамом Янгом и помолвка с ним моей сестры, Энн Элизы, ставшей его девятнадцатой женой. Под всевидящим оком нашего Отца Небесного клянусь, что все, что я пишу здесь, есть правда, насколько я ее знаю, и что мне не известна никакая иная версия излагаемых событий.
Все началось в одно воскресенье в мае 1866 года. Я со своими женами остановился на дороге Солт-Лейк-роуд под утренним девятичасовым солнцем. До приезда Пророка оставался еще целый час. По моим расчетам, приветствовать его пришло более тысячи человек и до десятого часа должны были подойти еще не менее тысячи. Долина зеленела травой, и вдали, на востоке, в утренней тени, под белой шапкой старого снега, синели горы.
Мои жены сшили приветственный плакат с вышитой надписью: «Дочери Сиона — Добродетель!» — и держали его над головами на двух палках. Под акацией весенний ветерок холодил нам шеи, однако на солнце было жарко, словно в июне, и мои жены обмахивались листовками, объявлявшими о приезде Пророка.
Выше по дороге мне были видны мама с отцом и рядом с ним — его другие жены. Сестры Лидия и Элинор держали плакат с надписью: «Матери Израиля». С ними же была и Энн Элиза со своими мальчиками, Джеймсом и Лоренцо. Казалось, что у Энн Элизы в руках флаг с надписью: «Да здравствует Пророк!» — но его держала женщина, стоявшая с ней рядом. Народу собралось так много, что трудно было разобраться.
Через час в поселок въехал Бригам, предшествуемый духовым оркестром. За ним следовал отряд ребятишек, размахивавших лентами, прикрепленными к концам палок, за ними сотня карет с сопровождающими Пророка лицами, и при них эскорт из пятидесяти всадников. По обеим сторонам дороги приветствовавшие Пророка люди стояли в три ряда, и все они кричали и махали ему руками.
— Ты его видишь? — спросила Кейт, прыгая на цыпочках.
— Я вижу только шляпу в окошке.
Эльмира положила руку мне на плечо и подпрыгнула повыше — почти на фут над землей.
— Это он, точно, — сказала она. — Я узнаю поля его шляпы.
Я поднимал одного из своих детей за другим, сажал его на плечи, давая взглянуть на Пророка, затем опускал на землю и поднимал другого. Тогда их было двенадцать. Старшему уже исполнилось одиннадцать. К тому времени как я поднял на руках самого младшего, Бригам уже успел проехать дальше по дороге.
Мы последовали за Бригамом к навесу. Это было открытое всем ветрам сооружение с крышей из ветвей, которую поддерживали колонны из белой сосны. Мои жены с детьми заняли две скамьи, не оставив мне места. Я остался стоять в проходе рядом с ними, прислонясь к одной из колонн. Двое моих мальчишек ерзали, щипали друг друга за коленки. Один был сыном Кейт, второй — Эльмиры, но оба — мои, у обоих я видел свой подбородок, с ямочкой внизу.
