Теперь немногие проститутки работают на улице, потому что полиция загнала их в дома. В наши дни они числятся в эскорт-агентствах или массажных салонах или же переезжают с места на место вслед за политическими конференциями, торговыми выставками и фестивалями. Стань проституткой, и увидишь мир!
Двери в парадных открыты, лестницы ведут на верхние этажи к квартирам, украшенным табличками вроде «Фигуристая молодая модель». У большинства есть прислуга, женщина постарше, которая берет с посетителей деньги и небольшие чаевые.
Помимо этого, проститутки рекламируют свои услуги, разбрасывая карточки в телефонных будках, или уповают на святого покровителя проституток – лондонского таксиста.
Я медленно прохожу по улице, пытаясь узнать кого-нибудь из девиц. Девушка со стрижкой паж и в топе-лифчике подходит ко мне.
– Хочешь что-нибудь спросить?
– Да. О чем была сегодняшняя «Улица Сезам»[102]?
Она краснеет.
– Отвали!
– Я ищу одну девушку. Ее зовут Тереза. Ростом около пяти футов шести дюймов. Блондинка. Родом из Хэррогейта[103]. На плече татуировка в виде бабочки.
– А что есть у нее, чего нет у меня?
– Дурочка. Прекрати молоть ерунду. Ты ее видела?
– Не-а.
– Хорошо, предлагаю сделку. У меня есть пятьдесят фунтов. Пройдешь по улице, постучишь в двери и спросишь, не знает ли кто из девушек эту Терезу. Если принесешь мне правильный ответ, получишь деньги.
– Ты коп?
– Нет. – Я решаю для разнообразия сказать правду.
– Зачем она тебе?
– В лотерею выиграла. Тебе-то какое дело?
– Сделаю за сотню.
– Получишь пятьдесят. Это самые легкие деньги в твоей жизни.
– Не сопи. Некоторые парни кончают, просто посмотрев на меня.
– Конечно.
Я смотрю, как девица удаляется. Она еще даже не научилась ходить, как женщина. Или это профессиональная походка?
Фонари оживают, загораясь фиолетовым светом. Я занимаю столик в кофейне на углу – оживленном заведении, торгующем кофе на вынос и домашним супом. Столики обслуживают чешские девушки с ужасным акцентом и в обтягивающих топах. Я гожусь им в деды, но меня это не особенно смущает. Одна из них приносит мне кофе и непропеченную булочку.
Везде полно сутенеров и девушек, подсчитывающих прибыль – плату за грех. Некоторые из них с подозрением смотрят на меня, сидя прямо, как члены муниципалитета.
В реальной жизни сутенеры выглядят совсем не так, как в кино. Это не мачо, одетые в элегантные кожаные пальто и увешанные золотыми украшениями. Большинство из них – наркодилеры и парни этих проституток, готовые подставить и собственный зад, если найдется желающий заплатить за это.
Малютка со стрижкой паж возвращается. Смотрит на суп, дымящийся в котле. Я заказываю ей тарелку. Темнокожая девушка постарше нервно поглядывает в окно. На ней микроскопическая юбка и высокие сапоги. Волосы заплетены в косички, уходящие назад со лба и обнажающие полоски кожи на голове.
– Она говорит, что знает Терезу.
– Как ее зовут?
– Бриттани.
– Почему она не заходит?
– Боится, что за ней следит ее сутенер. Он не любит, когда она отлынивает от работы. Где мои деньги?
Она протягивает руку, чтобы выхватить их у меня. Я прижимаю ее руку к столу, переворачиваю и поднимаю рукав. У нее бледная чистая кожа.
– Не употребляю, – фырчит она.
– Молодец. Иди-ка домой.
– Домой? Видели бы вы, где я живу.
Бриттани разговаривает со мной на улице. У нее словно какой-то зуд – она ни секунды не может постоять на месте. Ее челюсть непрерывно двигается, пережевывая жвачку, и говорит девица со всхлипываниями:
– Что натворила Тереза?
– Ничего, я просто хочу с ней поговорить.
Бриттани оглядывает улицу, пытаясь решить, стоит ли мне верить. Наконец, она сдается перед собственным безразличием и двадцатифунтовой купюрой.
– Она живет в высотке возле Финсбери-парка. У нее теперь ребенок.
– Она еще работает?
– Только постоянные клиенты.
Спустя пятнадцать минут я поднимаюсь на четырнадцатый этаж по лестнице, поскольку лифт не работает. На площадках смешиваются запахи разных кухонь, шумы телевизоров и домашних споров.
Видимо, Тереза кого-то ждет, потому что широко распахивает дверь. На ней только заячьи уши.
– Черт! Кто вы такой?
– Серый волк.
Она смотрит мимо меня на площадку, потом снова на меня. Наконец, до нее доходит.
– О нет!
Тереза отступает от двери и накидывает на плечи халат, а я прохожу за ней в квартиру. По полу гостиной раскиданы детские игрушки, тихо бормочет телевизор. Дверь спальни закрыта.
– Ты меня помнишь?
– Да. – Она отбрасывает волосы за плечи и зажигает сигарету.
– Я ищу Джерри Брандта.
– Вы его искали три года назад.
– Я очень терпелив.
Она бросает взгляд на настенные часы в форме ананаса.
– Слушайте, ко мне должны прийти. Это мой лучший клиент. Если он вас здесь застанет, то больше не вернется.
– Он женат?
– Как и все лучшие клиенты.
Я отталкиваю детский манеж и сажусь на диван-кровать.
– Так что насчет Джерри.
– Я его не видела.
– Может, он прячется в спальне.
– Пожалуйста, не будите ребенка.
Она весьма миловидна, если не считать искривленного носа и синяков под глазами.
– Джерри сбежал от меня три года назад. Я думала, что он умер, как вдруг он снова объявился этим летом, весь из себя загорелый, и давай заливать о том, что у него бар в Таиланде.
– Бар?
– Да. У него были паспорт и права на другое имя. Я решила, что он их стянул.
– А ты помнишь имя?
– Питер Брэнниган.
– Почему он вернулся?
– Без понятия. Сказал, что скоро получит большие деньги.
– Когда ты его видела в последний раз?
